Главное новогоднее желание – скорее вернуться к маме

“Хочу гитару. Или хотя бы струны”

Миша в своем письме Деду Морозу попросил гитару. Сформулировал так: “Дедушка Мороз, в этом году я вел себя хорошо, учился в школе на 4 и 5, и это уже лучший подарок, но всё же на праздник хочу гитару или хотя бы струны”.

– Наверное, вряд ли я получу в Новый год гитару целиком, – говорил мальчик воспитателям. – Дорогая она.

Не надеясь на подарок, 16-летний Миша взял ситуацию в свои руки. Как пришел в Центр, сразу заявил: “Хочу научиться играть”. В школу искусств из-за ковидных ограничений пока ходить нельзя, поэтому парень стал заниматься с педагогом по музыке в самом Центре. Начинал на старенькой гитаре с изношенными струнами и безотрадными акустическими свойствами.

Когда увидел новый инструмент, буквально опешил. Сияющие глаза и растянувшаяся улыбка выдали пацанский восторг.

– После того, как научусь хорошо играть, сам буду писать музыку, – делится своими планами парень. – Вообще я поклонник классики, люблю лиричные мотивы.

А еще Миша любит пейзажную съемку. Мечтает о новеньком Canon SX510. В этом деле тоже на волшебство не надеется.

– Я подрабатывал, откладывал на фотоаппарат. В этом году не получилось скопить нужную сумму, но это план на будущее.

Все мы родом из детства

В ребцентре Миша оказался из-за непростых отношений с родителями. В целом, причин, по которым ребенок может оказаться здесь, много, но суть одна — семья попала в сложную жизненную ситуацию, и пока она не решится ребенок может оставаться под крылом специалистов.

Миша не хотел больше находиться с родными под одной крышей, в этом родители были с ним единодушны. Так мальчик и оказался в Центре. Здесь к нему нашли подход и окружили заботой. Выяснилось, что он очень даже отзывчивый и ранимый. Всегда переживает, если кому-то вдруг нетактично ответит.

– Ведь дети трудными не становятся, это всегда результат того, как родители относились к малышу с пеленок, – рассказывает заведующая отделением социальной реабилитации Екатерина Давидян. – Здесь мы всегда на стороне детей. Стараемся выслушать их точку зрения, даже если они в чем-то оказываются неправы, стараемся понять, что их подтолкнуло к тому или иному поступку.

“Уж лучше пусть на меня злятся, только не игнорируют”

Как правило, многие агрессивные или аутоагрессивные детские поступки объясняются тем, что малыш хочет просто привлечь к себе внимание родителей всеми способами. Иногда дети думают, уж лучше пусть на меня злятся, только не игнорируют.

Но не всегда одного физического присутствия мамы и папы достаточно. Важно и присутствие эмоциональное: когда родители замечают ребенка, его чувства и потребности. Хотя бы базовые.

– Однажды мы забирали из дома в Центр 6-классницу Алю и 9-классницу Настю. Накануне Аля упала в голодный обморок. Ее не кормили около 2 дней, – рассказывает Екатерина Давидян. – И вот мы открываем шкаф, чтобы забрать вещи первой необходимости с собой в Центр, а там пусто. Знаете, всякое мы повидали, и малоимущих, когда родители пьют и в доме раздрай, но хотя бы один дырявый детский носок можно было найти. В этом случае у девочек не было ничего. Родители жили вместе с детьми, но как будто не замечали их.

В Центре у Али и Насти появился свой небольшой гардероб. Девочки даже смогли выбирать себе платьица и модничать. Руководитель Центра Валентина Золотых любит в этом деле полный порядок – чтобы на утренниках все в носочках одинакового цвета.

– Прививаем детям аккуратность и чувство стиля, – говорит Екатерина Давидян. – Если же на одежде есть изъян или дырка, Валентина Васильевна сразу скажет: “Вы что?! Дети дома так ходят, в нашем центре так выглядеть никто не будет!”

“Здесь, надо рвать за себя”

Ребята чувствуют это тёплое отношение и расцветают. Так, 15-летняя Маша в Центр приехала под Новый год. Была самым настоящим “ёжиком”, говорят воспитатели. “Иголками” девочка обросла в других госучреждениях.

– На контакт поначалу шла лишь со своими правилами и ультиматумами, – рассказывает заведующая. – Пыталась устроить бунт, настраивала детей против воспитателей. Говорила: “Здесь, надо рвать за себя, иначе не выживешь”.

Маша ждала режима “колонии”, а когда увидела, что в Центре к ней относятся с теплом и пониманием, оттаяла сама. Сейчас она в гуще событий: рисует, танцует, участвует во всех мероприятиях, много читает.

– Даже любимых авторов не назову, читаю всё подряд, – рассказывает девочка. – Особенно нравятся сказки: “Буратино”, “Русалочка”, “Королевство кривых зеркал”. Читаю с первого класса. Сначала мама садилась рядом и мы листали книжки вместе, потом мне пришлось это делать одной.

На последней фразе голос у девочки дрогнул, глаза стали стеклянными. Может быть, вспомнила маму, а, может быть, в памяти всплыл тот самый момент, когда впервые пришлось читать сказку в одиночестве: в 6 лет девочку первый раз забрали от мамы в ребцентр.

К 15 годам ей пришлось многому учиться самой. Даже желание у нее было “стартаперское”. Детским почерком в письме Деда Мороза значилось: “Многие подруги приходят ко мне с прозьбой о макияже. Дед Мороз, я уже хочу открыть свой курс в Инстаграме, для этого мне нужно: …”. Вместо многоточия следовал перечень из косметики, о которой не всякая взрослая дама имеет представление.

Сейчас Маша “спрятала иголки” и открылась для общения. Бунтовать и “рвать за место” тоже перестала. Хотя такая детская позиция вполне логична. У детей, с которыми жестоко обращались и которые кочевали из центра в центр, доверие к миру подорвано. Они всегда начеку, ждут подвоха. Поэтому психологам приходится усиленно нивелировать детскую тревожность. Вдобавок, у кого-то может быть повышена агрессивность, а кто-то – склонен к суицидальным наклонностям. Всё это не паханное поле для детских специалистов. Но не меньше работы нужно проводить и с родителями. Последних тоже в Центре сажают за парты.

– Учим взрослых видеть в малышах положительные стороны, – рассказывает педагог-психолог Екатерина Дремова. – Моделируем и проигрываем с мамами и их детьми бытовые ситуации. Например, спрашиваем у малыша: “Что бы ты ответил, если бы твоему братику купили машинку, а тебе – нет?”. Проводим арт-терапию: просим детей и родителей что-то вместе нарисовать и смотрим, как они сотрудничают. Бывает, что ребенок “начинает” рулить и раздавать маме ценные указания. Но мы его при маме не одергиваем.

У вас ответственность упала. Не нужна?

Такие наставления ребята дают своим родителям часто. И это не из вредности. Просто они быстро взрослеют. К сожалению или к счастью, ответственность – это не такая вещь, которая может валяться на полу за ненадобностью никому из членов семьи. Если ее не берут взрослые, поднимут дети. Психологи такому поведению дали термин “парентификация”.

Например, как-то воспитатели услышали от 14-летней Ани: “Ма, па, слушайте, скоро к вам придут органы опеки и, вероятно, лишат вас родительских прав, поэтому ближайшие дни постарайтесь не пить. Идите к соседу, возьмите бензопилу, вам нужно напилить дров к моменту, когда придёт опека, в доме должен быть порядок, иначе в глазах комиссии вы будете выглядеть плохо”. На следующей день девочка подсказывала отцу, где нужно выписать уголь и почему нужно срочно найти работу”.

“Скорее бы вернуться к маме”

К сожалению, не всегда мамы и папы прислушиваются к детям, излечиваются от зависимостей и трудоустраиваются. В таком случае их лишают родительских прав. Затем для ребенка запускается жизненная рулетка: либо за месяц их успеют усыновить, либо малыши отправятся в интернат. Благо, последний вариант наименее распространенный: в 2019 году лишь 2 ребенка из 137 отправились в госучреждение, в прошлом году таких случаев вовсе не было, в этом году – лишь 1 ребенок из 72. Приёмных мам и пап обретают чаще: 14 малышей Черемисиновского центра усыновили за последние три года. Остальные дети возвращаются в свои родные дома. Несмотря на все семейные сложности для ребят это самый желанный вариант. Сколько бы проблем, болей и лишений не выдерживал малыш, он всегда будет тянуться в свою семью, а под бой курантов повторять лишь одну фразу: “Скорее бы вернуться к маме”.

Все имена и фамилии детей изменены

Елена Воробьёва, фото Ирина Сидоренко