Вышла в свет книга о курских партизанах

В годы Великой Отечественной войны на территории Курской области действовало более 60 партизанских отрядов. Тем не менее это – малоизвестная страница военной истории. Материалы о курских партизанах и подпольщиках много лет собирает заведующий кафедрой гуманитарных и социально-экономических дисциплин Курского филиала финансового университета при Правительстве РФ Борис Беспарточный. Борис Дмитриевич – сын командира Дмитриевского партизанского отряда и лично знаком со многими героями своего исследования.

– В День Победы они всегда собрались вместе, – вспоминает Беспарточный. – Часто встречи проходили у нас дома. Это были 70-е годы. Я слушал рассказы партизан. Бывал с ними и в лесных урочищах, где располагались партизанские базы. Тогда ещё хорошо были видны окопы и землянки. Именно Дмитриевский партизанский отряд составлял костяк, основу сопротивления народных мстителей. В ночь с первого на второе января 1943 года они разгромили станцию Дерюгино, и фашисты две недели не могли направлять военные эшелоны по этой ветке в сторону Сталинграда. Мне всегда хотелось рассказать о партизанском движении. Ведь многие герои были после войны незаслуженно забыты.

Мечта исполнилась. Недавно в свет вышла книга Бориса Беспарточного «Партизанский костёр: хроника подвига». С разрешения автора «Курская правда» печатает фрагменты из книги.

Партизан Белка

Судьба Моти Вавилкиной известна немногим. Белкой ее прозвали в отряде. Матрена Вавилкина была зачислена во вторую (Дерюгинскую) роту Дмитриевского партизанского отряда, которую возглавил теперь уже бывший секретарь парткома сахзавода Григорий Фоменко. По штатному расписанию Мотя числилась в дозорной группе роты, а по боевому – медсестрой при санитарной части.

За первые три месяца партизанской жизни, октябрь, ноябрь и декабрь 1941 года, Мотя Вавилкина участвовала в трёх боевых операциях, 15 раз стояла в боевых дозорах. Шестое января 1942 года стало последним днём её жизни. Вот как описывает его первый историк курского партизанского движения писатель Михаил Горобцев:

«Запыхавшийся связной вбежал в землянку и прерывающимся голосом сказал:
– Беги скорей … к землянке командира… Там собирается отряд…, немцев и полицейских… идёт человек четыреста… Я побегу в третью роту…
– Что ты как заведённый… Говори толком: где немцы? – спокойно спросила Мотя.

Ничего не ответив, связной выбежал из землянки. Вслед за ним выбежала и Мотя. В лесу на протоптанной партизанами тропинке она увидела цепочку вражеских конников. Мотя присела к пню и несколькими выстрелами сбила двух. Остальные, смешавшись, повернули назад. Но через некоторое время, утопая в снегу и полукольцом огибая землянку, немцы показались снова. Теперь они были в пешем строю.

Завязался бой. У Моти было пятнадцать патронов. Расстреляв четырнадцать и убив ещё одного немца, она приставила к сердцу ствол винтовки и, наклонившись, нажала на спусковой крючок. Раздался последний выстрел. Но так как Мотя была маленького роста, то во время спуска крючка ствол винтовки скользнул по телогрейке, и пуля пробила не сердце, а левое плечо. Подбежавшие полицейские связали ей руки и ноги. Немцы перевязали её верёвкой поперёк тела, концы верёвки дали двум конникам, и конники рысью поскакали в Дерюгинский лесхоз…

…Маленькая, с всклокоченными волосами, в окровавленной защитной фуфайке, Мотя напоминала подбитого воробья, который, однако, решил драться до последнего вздоха. Из конторы вышли два немецких офицера в зелёных с чёрными околышами фуражках и начальник районной полиции с белой повязкой на рукаве. Начальник полиции подошёл к девушке.

– Где отряд? – строго спросил он.
– А твое какое дело? – прищурив глаза, ответила Мотя.
– Я спрашиваю, где отряд? – повысив голос, допытывался начальник полиции.
– Я тебе этого не скажу…
– Нет, скажешь…
– Нет, не скажу, – твёрдо стояла на своём Мотя.
– Сейчас проверим… Начальник полиции достал из кобуры наган и поднёс его к лицу Моти:
– Говори, где партизаны?
И без того бледное лицо Моти еще более побелело, но в карих глазах её вспыхнул огонь жгучей ненависти:
– Мерзавец, где твои враги? И в кого ты собираешься стрелять?
У начальника полиции передернулись губы. Он выстрелил в лицо Моти. Пуля выбила несколько зубов и вышла через шею ниже уха.
– Тьфу, – вместе с кровью выплюнула Мотя в лицо палачу выбитые зубы.
Начальник полиции ударил ее сапогом в живот, свалил навзничь и стрелял в неё до тех пор, пока в револьвере не осталось ни одного патрона…
– В течение трёх дней не сметь хоронить, иначе со всеми вами будет то же, что и с ней, – пригрозил начальник полиции, обращаясь к стоявшим неподалеку женщинам.

Побоявшись, видимо, напасть на партизан в лесу, в тот же день каратели вернулись в Дерюгино. Подобранная на другой день партизанами Мотя Вавилкина была похоронена в глубинке Воскресной дачи среди четырёх берёз.

Партизанский редактор – собкор «Курской правды»

В Дмитриевском партизанском отряде была своя газета – «Народный мститель». Её первый печатный выпуск вышел в октябре 1943 года. Редактором газеты стал Владимир Злуникин – после войны собственный корреспондент «Курской правды». До войны он был главным редактором Конышёвской районной газеты. На партизанскую базу в Малиновской даче пришёл в октябре 1941 года.

Злуникин предложил выпускать стенную газету «Народный мститель». Командир отряда одобрил идею. Руководитель хозяйственной службы выдал редактору небольшой рулон бумаги. Краску пообещали привезти с Дерюгинской бумажной фабрики, карандаши принесли молодые подпольщики – выпускники Первоавгустовской школы. К шестому ноября сделали первый номер газеты…

Перо и бумага не стали единственным орудием редактора. Злуникин не раз ходил на задания. Очередной выпуск стенгазеты выходил после новой операции. В апреле 1942 года в Дмитриевский партизанский отряд прибыл член подпольного обкома партии Сентюрев. Он увидел новый номер «Народного мстителя», посмотрел предыдущие. Вскоре выпуск рукописных листовок было решено увеличить. А ещё – поставить вопрос о создании партизанской типографии на базе Дмитриевского отряда.

Осень 1942 года для партизан была очень тяжёлой. Карательные отряды немцев по численности намного превосходили дмитриевский отряд. Но уже в конце октября в отряд доставили типографское оборудование, бумагу, краску. Прибыли и специалисты-печатники. В канун нового 1943 года вышел первый печатный номер газеты «Народный мститель». С этого момента до мая 1943 года она выходила регулярно…
В мае 1943 года Злуникин был утверждён редактором газеты «Коллективист». С декабря 1943 года учился в Москве на центральных газетных курсах. После возвращения в Дмитриев в июне 1944 года Владимира Григорьевича вызвали в обком партии и предложили перейти на работу в «Курскую правду».

В течение последующих двух лет он был литературным сотрудником газеты «Курская правда». В 1946 году был награждён орденом Отечественной войны первой степени за участие в партизанском движении. В 1949 году по просьбе Злуникина его переводят в Старый Оскол на должность собственного корреспондента газеты «Курская правда» по Оскольской зоне. После образования в 1954 году Белгородской области он остался работать там.

В 1955 году Злуникин выпускает первую книгу о боевых действиях Дмитриевского партизанского отряда и о подвиге разведчицы Веры Терещенко. В 1965 году он пишет повесть «Вера», где подробно излагает её судьбу.

«Как не хочется умирать…»

В начале октября 1941 года Дмитриев был оккупирован фашистами. В один из дней местные старшеклассники собрались на вечеринку. И здесь состоялся разговор о том, что надо оказать отпор фашистам.

Вчерашние школьники избрали руководителем комсомольского подполья Евгения Лакеева, который в школе был секретарём комсомольской организации, а Веру Терещенко – его заместителем. Начали с простого: Александр Губернаторов, у которого дома оказался приёмник, слушал сводки с фронтов и пересказывал товарищам. Они переписывали эти пересказы, а затем расклеивали их по посёлку.

В ноябре 1941 года на связь с подпольной комсомольской организацией вышли партизаны. С этого момента была упорядочена деятельность Дерюгинских подпольщиков: сбор тёплых вещей, продовольствия, поиски оружия и его хранение, распространение листовок среди населения ближайших сёл, первые диверсии.

Вера Терещенко с подругами Ольгой Бобковой, Ольгой Корытиной, Евгенией Луговской, Валентиной Небогатых стали связными партизанского отряда. Молодёжь действовала активно, а конспирация была слабо организованной. Начались обыски, аресты, и группа подпольщиков, в которой была Вера Терещенко, в конце апреля 1942 года уходит в отряд.

Девушку направили в разведроту. Выполняя задания командования, она ходила в разведку в Севск, Дмитровск-Орловский, Фатеж, Дмитриев. Одним из заданий была разведка путей подхода к железнодорожной ветке Комаричи – Льгов. В отряде ценили её смелость, находчивость, выносливость, и поэтому в октябре 1942 года ей было поручено разведать подходы к так называемому «Чугунному мосту» в районе села Рогозна. Мост находился в излучине реки Свапы, хорошо охранялся, и взорвать его было почти невозможно.

В один из вечеров уставшая и продрогшая Вера, которой недавно исполнилось восемнадцать лет, зашла на явочную квартиру к местному жителю, который поддерживал связь с партизанами. Он пообещал уточнить возможность подхода к мосту и попросил Веру подождать его в хате. Согревшись в тепле, разведчица задремала. Хозяин привёл с собой фашистов из охраны моста.
Веру схватили и доставили в город Дмитриев, поместив в тюрьму, которая находилась в здании пищекомбината. Каждый день её водили на допрос в здание комендатуры. Пытки не сломили восемнадцатилетнюю девчонку. Она не выдала ни суть задания, ни месторасположение отряда, ни своих боевых товарищей.

В тюрьме в это время находились подпольщики, в том числе бригадир Дерюгинской бумажной фабрики Екатерина Ивановна Абрамова. Пятнадцатого октября на последнем допросе Вере объявили, что завтра её казнят. Вот как рассказывает Абрамова о последней ночи Веры Терещенко перед казнью:

«Пятнадцатого октября вечером к нам в общую камеру зашёл надзиратель и спросил, есть ли тут дерюгинские, а то в «одиночке» девчонка просит кого-нибудь зайти к ней. Я спросила, а кто там. Он ответил, что Терещенко с верхнего участка. Я знала эту семью, вижу, что никто не хочет идти, а мне-то смертнице чего было бояться. Я и пошла. Камера-одиночка находилась на втором этаже. Дверь за мной закрылась, и я увидела Веру Терещенко. Мы обрадовались друг другу. Она сказала, что её завтра повесят и ей хочется побыть последнюю ночь с кем-то из «своих». Сели мы с ней на топчан, обнялись и так просидели всю ночь. Она мне рассказала, как её предали в деревне Зелёный Гай. Просила, чтобы я запомнила и передала «нашим». Под утро пришёл надзиратель. Вера протянула мне кофточку и сказала, чтобы я взяла на память. Последние её слова я помню всю жизнь: «Как не хочется умирать, Катя…».

Казнь состоялась 16 октября 1942 года на пустыре между пищекомбинатом и техникумом за перекрёстком улиц Ленина и Революционной. О том, как всё происходило, рассказала Мария Жеребцова, которая семилетней девочкой видела казнь Веры Терещенко.

Привела Веру группа полицаев и немцев, девушка была сильно избита, одежда висела на ней клочьями на груди табличка «партизанка». Её поставили на бочку и накинули петлю. Женщины в толпе заплакали, а она, держа петлю рукой, крикнула: «Наши придут и отомстят за меня! Я умираю за наш народ. Я не одна. Всех не перевешают. Бейте фашистов! Красная армия победит». Фашисты выбили из-под её ног бочку…

Кстати 

Борис Беспарточный хочет создать фильм о курских партизанах. Недавно он закончил работу над сценарием. Действие происходит на северо-западе Курской области, где в самые трудные военные годы тысячи мирных жителей воевали в тылу врага. А ещё он надеется, что в посёлке Чесюрки Дмитриевского района, где начинал свою деятельность Дмитриевский партизанский отряд, появится мемориал «Партизанская база».

Подготовила Елена ГАМОВА