Письма как памятники

В одном из писем Виктору Астафьеву Евгений Иванович писал о последней поездке в свою родную деревню Толмачево. К тому времени изба его деда совсем обветшала, точнее почти разрушилась, а на куске железа мелом было написано, что в этом доме никто не живет… На душе у него было горько.
К сожалению, тяжелая судьба ждала и два городских дома писателя. На улице Красноармейской в доме №35а прошло его детство, он писал об этом и в «Доме за триумфальной аркой», и в других рассказах о далеких 30-х годах. Здание не удалось спасти от сноса. Незадолго до этого я заходила внутрь, в ту маленькую комнату, где он лежал во время многочисленных болезней, грустно смотрел в окошко, где они вместе с сестренкой Ниной ждали, когда мама принесет хлебушка… Конечно, не удержалась от горьких слез…
Второй дом – №35 по улице Ломоносова, где писатель жил с семьей до 1973 года, а потом до 1992 года там жила его мама Полина Алексеевна, – тоже состарился и тоже подлежит сносу, так как этот район собираются застраивать. Сын Евгения Ивановича Женя часто заходит в этот дом, вспоминает свои детские годы. И вдруг недавно он обнаружил на старенькой этажерке под кружевной салфеткой несколько пожелтевших листков. Это оказались два письма 44-го года его отца, тогда 19-летнего рядового, заряжающего артиллерийского орудия, к младшей сестре Нине. Они сложены треугольником, под курским адресом номер: п.п. 737399/5, два почтовых штемпеля и штамп: «Просмотрено военной цензурой».
Будущий писатель в тексте сообщает о том, что в перерывах между боями пишет письма для своих боевых товарищей, так как далеко не все бойцы были грамотны. «Положил на колени сундучок, на него клочок бумажки, так и пишу. У меня адресов – раз, два, три, четыре… целых десять!» И главное: «Два дня назад уничтожил два фрицевских танка и представлен к награде. Или орден Отечественной войны II степени, или орден Красной Звезды». Эти и еще 24 награды хранятся в Литературном музее. Есть и документы о награждении.
На обратной стороне письма – стихотворение «Сон бойца». Автор пишет о спящих солдатах, которые измотаны боями, но во сне видят родных матерей и любимых жен с детишками на руках, «и начинает сердце трепетно стучать в груди, как пойманная птица… Иной во сне произнесет любимой имя дорогое и этим именем откроет все, что на сердце он несет… Вы спите! Что же завтра вам готовит рок в бою жестоком?» А вот о таком бое – на третьем найденном листке – в письме к Евгению Носову от В.Ромашова: «3 мая наткнулись на немцев и очутились в 50 метрах от них. Прямым из «Фердинанда» хлопнули по всем, кто сидел в кузове…» А дальше душа содрогается: «…Шалякину оторвало голову, Донскому тоже снесло череп, Сулеймашина тоже убило…»
Здесь же Ромашов пишет о документах на награждение, отправленных с фронта в Курск. Это письмо уже от 18.07.1945.
Удивительно, как старенький дом сохранил эти несколько листков, которые пролежали там почти 80 лет!
И вот размышляешь над этими письмами: а ведь от них потянулись ниточки к письмам послевоенным – друзьям и коллегам, в которых тоже много о войне – воспоминаний – и горестных, и теплых, особенно в переписке с Астафьевым, который и спустя более чем 60 лет после войны напишет свой последний роман «Прокляты и убиты», правдивый, проникнутый ненавистью к врагам и их чудовищной жестокости. А у Евгения Ивановича самым последним рассказом, буквально за пару месяцев до его ухода, станет «Фагот» – о мальчике, в действительности погибшем в одном из скверов нашего города еще в 41-м году от выстрела фашистского танкиста. Но в рассказе автор оставляет нам надежду на то, что он только ранен, – в этом и надежда на будущий светлый мир без войны. И вот уже две трети столетия мы живем в нем. И в светлый победный праздник низко кланяемся памяти всех погибших и наших дорогих писателей-фронтовиков и душой обнимаем тех ветеранов, что живут рядом с нами.
Евгения СПАССКАЯ