Самое первое Первое сентября

Например, как у нашего главного редактора Натальи Лымарь, невероятная работоспособность которой, оказывается, родом из первого школьного дня:
«Уже с первого класса мы примеряли на себя множество профессий. На смотре строевой подготовки в начальной школе были танкистами. Всему классу пошили черные комбинезоны, а головные уборы кто-то из родителей привез из военной части за несколько минут до выступления. И мы, как солдаты по спичке, водрузив на голову танкистские шлемы, вышагивали по спортзалу. Мой одноклассник Юра Дементьев выиграл в лотерею «жигули», и об этом говорила не только вся школа, но и весь микрорайон. На семейном совете решили брать деньгами и хранить их на книжке, но при деноминации «машина сгорела». Это был урок: даром на свете ничего не бывает. Света Павлова серьезно готовилась стать врачом, как ее родители, поэтому уже в начальной школе ее настольным учебником была «Анатомия человека». Как-то Света и нам устроила такое занятие. Мы писали конспект о том, что такое клетка человека. В общем, уже тогда я поняла, что медицина не мое. А Света, такая умница, добилась своей цели, хотя в мед поступила не с первого раза. А когда в больнице были кадровые перестановки, ей даже доверили исполнять обязанности главного врача. Во время классного часа, когда мы знакомились с профессиями, мама Иры Кучи, которая работала на хлебозаводе, привезла нам два лотка свежих пирожных, таких мы никогда не ели. Это стало вкусом детства, а кем работает мама Иры, запомнили все. Тамару Кирилловну, свою первую учительницу, вспоминаю как очень добрую и в то же время строгую, у нее не было любимчиков. Свое Первое сентября, линейку, маму рядом помню в ярком солнечном свете. И очень ясное ощущение от первого урока. Как хорошо, что мы родились в Советском Союзе, наша страна самая лучшая, а есть страны, где дети голодают. И понимание: теперь это надолго – прямая спина и руки, сложенные на парте. И необходимость ежедневно трудиться ближайшие 10 лет!»

А вот что рассказала о своем первом дне в школе и стойкой нелюбви к бантам Елена Гамова:
«Первого сентября я мечтала, что буду сидеть за одной партой со своей подругой. Мы жили по соседству, неподалеку от школы, и думали, что не будем расставаться даже на уроках. Этого не произошло: учительница посадила Свету за первую парту, а меня – за вторую. Чтобы утешить меня, мама сказала, что я очень быстро расту, а первую парту надо уступить тем, кто ростом чуть ниже. Вообще-то, мы были со Светой одного роста. Я решила, что выше меня сделал бант, завязанный на макушке. Банты с тех пор я невзлюбила. Родители разрешили мне отпускать длинные волосы и бантов уже не завязывали. А с подругой нас все же посадили за одну парту. Хотя, если честно, списывать удобнее, если сидишь впереди. Я это делала не раз – подруга все десять лет была круглой отличницей».

У Анны Журавлевой из-за многочисленных переездов не осталось ни одной фотографии из начальной школы. Зато сохранились воспоминания…
«Папа работал в театре, и перед первым классом я с ним поехала на гастроли, которые проходили на Дальнем Востоке. Самые первые школьные дни прошли в Петропавловске-Камчатском. На Первое сентября меня собирал папа, а это был период повального дефицита. Форму купили по размеру, а вот белый фартук – как на пятиклассницу. Поэтому он был длиннее юбки. Но самой главной неприятностью стала шариковая ручка, которая протекла на подол фартука. Пятно было небольшим, но вывести его не удалось. «Ничего, – бодро сказал папа. – Это как будто такая розочка!» Папа повел меня на первую школьную линейку. И мы произвели фурор, но вовсе не из-за злополучного фартука. У меня был огромный шикарный букет – все цветы, которые подарили артистам на последнем спектакле».

Куда меньше повезло в плане цветов нашему заместителю редактора Алексею Блинкову – впрочем, это никак не сказалось на его творческом будущем…
«На Первом сентября мне приходилось бывать задолго до того, как я сам стал школьником. Причем проводил я этот праздник в кабинете директора, а иногда даже за директорским столом, с директорским карандашом в руках. Этот факт на фото и запечатлен. Отец, будучи директором школы, проводил линейки, а я рисовал. Но вот в свое личное Первое сентября я потерпел жестокое фиаско. Нас было много, и всем первоклашкам старшеклассники дарили цветы. Некоторым даже по два букета, другим даже по три, да еще и открытки. Всем что-нибудь подарили, а мне не подарили ничего. Я был в шоке. Но стало еще хуже, когда учительница, увидев, что мне ничего не подарили, попыталась отнять лишний букет у одного пацана и отдать мне. Я не брал. Вот такой был первый урок несправедливости!»

Журналист Борис Киряев долго не мог найти свои школьные фотографии, но усвоенная с советских времен привычка «бороться и искать» помогла и в этот раз.
«В своем фотоальбоме, в самом, как говорится, «глухом» уголке, наконец-то нашел то, во что уже слабо верил, – свой первый «Б» школы №43 перед первой линейкой в полном составе с нашей учительницей Ниной Гордеевной Ворожкиной, которая доведет нас до выпускного. То, что фото сохранилось, можно считать маленьким чудом. Ведь через пару месяцев родители увезут меня в Ямало-Ненецкий национальный округ, и мои первоклассные дела продолжатся в школе поселка Тарко-Сале. Очевидно, в курской школе меня все-таки научили писать не только крючочки-палочки. До весны слал учительнице и землякам-одноклассникам письма в виде рисунков с комментариями о своих впечатлениях. Что-то вроде: «Это – олени», «Это – ненцы», «Это – река Пур» и так далее. Сильно подозреваю, что эти детские опусы и привлекли меня к занятиям журналистикой, которая стала моей единственной и любимой профессией. Ко второму классу вердикт местных эскулапов вернул меня в Курск. Сибирский климат категорически не подходил моему детскому организму. На курских черноземах болезнь с позором ретировалась, и я, разумеется, продолжил свое образование в 43-й школе уже во втором «Б». Зато привычка изображать текущую жизнь так и осталась поначалу в виде карикатур в рабочих тетрадях, пока не понял, что «рисовать» словом получается лучше».
Ира Сидоренко совсем недавно окончила школу, поэтому она единственная здесь, чьи фотографии с Первого сентября – цветные. Хотя она, как опытный фотограф, умеет превращать цветные снимки в монохром.
«Училась в школе №42 г. Курска. Помню, как на линейке читала стихотворение, потому что другая девочка заболела. К слову, подобная ситуация повторилась в девятом или десятом классе, но уже на День Победы. В садик я не ходила, поэтому первый класс был для меня чем-то новым и необычным. Сидела всегда за первой партой, прямо перед учителем, потому что была самой маленькой в классе по росту. Отмечу, что мой сосед по парте был задирой, вечно доставал меня, но мой двоюродный брат, с которым мы были одноклассниками, всегда защищал меня. Очень тяжело вспоминать что-то с тех лет, время слишком быстро пролетело. Огромное спасибо моей первой учительнице – Чумасловой Татьяне Павловне, это очень добрый и умный человек, который не только вложил в нас грамотность, но и подготовил нас к жизни в большом мире».

Истории и фотографии коллег собирала я, Татьяна Ласточкина. О своем первом классе помню немного: самое главное, он был под буквой «Е».
«Да, именно первый «Е» – для советских школ более чем редкое явление. Впрочем, проучилась я так всего два года, уже к третьему классу через дорогу от моего дома открыли новую школу №21, и я стала «ашницей». Это было престижно, ведь считалось, что именно в «А» классе учатся самые умные и талантливые. Но, несмотря на принадлежность к такому «благонадежному» классу и сплошные пятерки в дневнике, я отличалась буйным нравом – била мальчишек учебником по голове за то, что они дразнили меня Ласточкой. Моя первая и самая лучшая на свете учительница Нина Александровна Евдокимова тогда говорила: «А что ты будешь делать в восьмом классе, когда они действительно начнут обзывать тебя?!» Как в воду глядела: в восьмом меня дразнили Каркушей (так звали ворону из «Спокойной ночи, малыши!»), и тут я уже физически ничего не могла поделать, поскольку мои обидчики были на голову выше меня и сильнее. И моим оружием стали острый язык и чувство юмора – с тех пор и на всю жизнь…»