Мир оказался на распутье

В обществе, по мнению специалистов, наступил переломный момент. Каков дальнейший мировой сценарий – этот вопрос обсуждался на днях на Российском социологическом конгрессе, в котором приняла участие заведующая кафедрой социологии КГУ, доктор философских наук, профессор Евгения Когай.

– Евгения Анатольевна, как пандемия изменила траекторию движения общества?

– Социальные экологи и те, кто занимается экологией человека, давно предсказывали пандемию, и всё равно мы оказались к ней не готовы. Что касается устройства мира до пандемии и после, конечно, он кардинально меняется. Рассыпается прежний глобализационный проект с транснациональными корпорациями во главе. Мир становится полицентричным: диктовать условия будут уже не 1-2 центра, а гораздо больше. И, к сожалению, спокойнее от этого не станет. Возникает большое количество угроз и противоречий. Если ранее мы привыкли считать, что цивилизация развивается линейно, то сейчас пройдена точка бифуркации, невозврата, и мы находимся на некотором распутье. Идёт апробация разных вариантов развития событий, и здесь велика доля случайности, которая может определить ход истории.

На Российском социологическом конгрессе, в силу понятных обстоятельств проходившем онлайн, польский коллега задал вопрос, какой станет в обозримом будущем Россия. На него нельзя ответить однозначно, так как многое зависит от того, какой мы сами захотим её увидеть, какие цели поставим, в противном случае страна будет двигаться, образно говоря, как корабль, который плывёт без курса.

– Кто может определить курс этого корабля? Власть?

– В первую очередь да, руководство страны – первая скрипка, но также важна обратная связь с общественностью, с представителями образования, науки, бизнеса. Сейчас особенно важно уделять внимание стратегическому планированию.

– Расскажите подробнее…

– С помощью воронежских и липецких коллег мы на базе нашей научно-исследовательской социологической лаборатории как раз отслеживали этот вопрос и после проведения ряда полевых опросов и фокус-групп выявили, что в обществе есть серьёзный запрос на перемены. При этом доминирующей установкой, оценивающей ближайшие перспективы, стала идея (усиленная пандемией) о том, что «ничего не изменится». Пандемия не привнесла в нашу жизнь ничего принципиально нового, но стала лакмусовой бумажкой, которая более резко высветила, что происходит в гражданском обществе и вообще кто есть кто… Кто-то, чтобы не иметь дела с неизвестной болезнью, сразу уволился, а кто-то ринулся противостоять ей – наши медицинские работники, волонтёры. Так когда-то шли добровольцами на фронт. Кто-то помогает другим, а кто-то предпочитает высказывать недовольство всем и вся в соцсетях. Но кардинальных изменений не произошло. Те же цифровые технологии, которые широко используются, вроде бы создали новые возможности, однако со временем стали проявляться и ограничения.

– Кстати, пандемия ведь во многом способствовала развитию цифровых технологий.

– Как результат руководители многих структур, сотрудники которых ушли на удалёнку, отмечают снижение производительности труда и в связи с этим возвращаются к прежнему распорядку. Похожая ситуация и с обучением в вузах. Очевидно, удалёнка подходит не всем. С другой стороны, мы, преподаватели, остаёмся в состоянии максимальной боевой готовности и в любой момент можем перейти из офлайна в онлайн и наоборот. Освоение новых компьютерных программ стало для нас важным опытом, который сейчас помогает более эффективно проводить презентации, показы видеофильмов в кинолектории, даже социологические исследования. Нужно максимально задействовать новые возможности.

– А как сказались события 2020-2021 годов на институте семьи, пережившем непростые времена? Только переход на дистанционное обучение сколько родительских нервов стоил…

– Конечно, пандемия, особенно в первые её месяцы, стала серьёзным испытанием для семей. Люди привыкли общаться друг с другом вследствие занятости на работе по минимуму, а оказались на весь день лицом к лицу с домочадцами. Для кого-то такая ситуация стала критической, многие браки – непрочные – распались. Но те семьи, которые выдержали это испытание, стали, напротив, только крепче. Что касается демографической ситуации, пандемия здесь сработала в минус. По сравнению с 2016 годом в 2021-м рождаемость в области упала в два раза, для региона это очень существенные потери. К тому же молодёжь сейчас не слишком спешит вступать в ответственные отношения. Это одна из характерных черт нового поколения.

– Так называемое поколение зумеров – какое оно, чем отличается от более старших поколений?

– Помимо собственно уверенного знания технологий – гаджетов и 3D-реальности, зумеры (рождённые с 1995 по 2005 год) более рациональны, например, в вопросе траты средств, то есть с этим поколением общество постепенно приходит к осознанному потреблению. Зумеры стремятся вести здоровый образ жизни, выступают за экологическую сообразность и готовы отказаться от приобретения вещей, наносящих вред окружающей среде. Они высоко ценят своё время, которое стремятся использовать по максимуму, и личную свободу: попытки её ограничить вызывают у зумеров чувство протеста. Они более интровертны, склонны выстраивать собственные миры. Как показал Центр изучения социокультурных изменений Института философии РАН, постепенно уходит как ценность на второй план то, что было жизненным кредо нескольких предыдущих поколений, – «успех любой ценой», уступая место самореализации как поиску гармонии, познанию мира.

– И в то же время, помимо таких осознанных зумеров, немало ведь и тех, для кого характерно клиповое мышление, челленджи в TikTok как вид культурного досуга…

– Осознанность, критическое отношение к происходящему в большей степени характерны для тех, кто стремится получить высшее образование, причём учится не ради корочки, а размышляет, рассуждает. Таких юношей и девушек, кстати, сейчас становится меньше, так же как и падает сама ценность высшего образования. Если в 90-х – начале 2000-х максимальное количество выпускников стремилось получить высшее образование, желательно даже два, то сейчас новый образовательный тренд. Всё больше вчерашних школьников после 9-го класса идут в средние учебные заведения. Само по себе это неплохо, но молодые люди из этой категории в большей степени рискуют стать жертвами манипуляций в социальных сетях. При этом недавний соцопрос показал, что учащиеся политехнического колледжа проводят онлайн 5-6 часов в день. Со снижением ценности высшего образования в обществе снижается уровень рефлексивности и критического отношения к происходящему. Те, кто стремится к высшему образованию, всё-таки вовремя включают свои внутренние фильтры, отсеивают ненужную информацию, оказываются менее подвержены внушению.

– Но в соцсетях сейчас порой очень много времени проводят также зрелые и пожилые люди.

– Да, это так, и этому способствовали опять-таки связанные с пандемией ограничения, те же QR-коды. Неумение выразить себя в реальном пространстве уводит в виртуальность.

– Это плохо?

– Нет. Старшее поколение радуется сопричастности к тому, что происходит вокруг, иногда для них это даже возможность получать информацию от родственников. В результате меньше обид, что кто-то не звонит, не пишет. Зрелым пользователям интернет-платформы помогают пережить кризис среднего возраста. Для многих женщин это период, когда открывается второе дыхание: выросли дети, появилось больше времени для себя. Мужчины же порой переживают этот этап очень тяжело: рушатся планы, которые они выстраивали в более молодом возрасте. А соцсети – тот буфер безопасности, который помогает избежать депрессии, даёт возможность почувствовать себя значимым, услышанным или просто уйти с головой в компьютерные игры, но, правда, при этом формируется привычка вести малоподвижный образ жизни, что не лучшим образом сказывается на здоровье. Важно заниматься ещё и физкультурой.

– К тому же реальность для многих всё больше заменяется так называемым фиджитал-миром, в котором переплетаются виртуальность и действительность.

– Чешский и американский психолог, один из основателей трансперсональной психологии Станистав Гроф разделяет мир на внешний (объективный) и мир, создаваемый сознанием, в который человек иногда погружается. Когда одно подменяется другим, начинаются серьёзные проблемы. Проводя параллель, отмечу, что очень важно, чтобы современный человек чётко разделял в своём сознании цифровой мир и реальный и не путал одно с другим. Использовать интернет-пространство нужно разумно, например для развития проектов в сфере искусства, можно совершать виртуальные путешествия, сейчас даже появилось новое направление – научное искусство. Мы всё ближе к тому моменту, который рядом учёных именуется как сингулярность, – к точке истории, когда произойдёт изменение паттерна глобальной макроэволюции. Исследователи прогнозируют кардинальный поворот в развитии человеческого общества уже в 2045 году. Вполне возможно, что с этого момента на первый план во многих сферах выйдут биороботы. Что это означает с точки зрения социологии? По сути, уже сегодня мы фиксируем парадоксальные вещи: мы идём к обществу, где люди вообще не нужны, всё меньше возможностей для людей. Прежние профессии стремительно уходят с рынка труда, но новые им на смену приходят медленно. В таких условиях конкурировать с искусственным интеллектом сложно.

У многих попросту не будет выбора: людям останется только сфера услуг и общественная деятельность, что само по себе прекрасно, но за неё не платят зарплату. При этом на уникальность и высокую квалификацию всегда будет спрос. Но нужно быть готовым в любой момент получать дополнительное образование, всю жизнь повышать квалификацию. В ближайшее время даже планируем этот вопрос обсуждать на уровне региона. Надо создавать какие-то грандиозные проекты, где был бы максимально востребован человеческий потенциал, тогда и молодёжь не будет разлетаться по другим городам или, как до пандемии, по всему миру. Мы даём хорошее образование, но как применить свой потенциал для созидания – это открытый вопрос. Если же этого не будет, все уйдут в виртуальный мир.

– Похоже на антиутопию… Предсказывались и другие не лучшие из возможных перспектив. Если раньше многих пугала глобализация, то сейчас среди страхов – QR-коды, доступность личных данных и даже повсеместный цифровой лагерь.

– В своё время так же вели борьбу против ИНН. Мы живём в демократическом обществе, насильно никто никого привести не может. Если предположить, что что-то может привести к тотальному цифровому лагерю в будущем, то это не вакцинация. Думаю, то, что происходит сейчас, – это тоже ступень взросления общества. Полагаю, будет найден некий компромисс, допускающий, что некоторых, убеждённых противников вакцинации, не стоит призывать проходить эту процедуру.

Другое дело, что мир действительно становится более прозрачным и зачастую люди сами выкладывают свои данные в Сеть. И это на фоне низкого доверия ко многим социальным институтам. Люди стали чувствовать себя менее защищёнными, и это небезосновательно. Например, просто из-за того, что человек сказал лишнее «да» по телефону, у него могут списать все средства со счёта. Осторожность и элементарное «не разговаривать с незнакомцами» в открытом технологичном современном мире, конечно, не повредят. Информационная незащищённость рождает болезненное восприятие нововведений.

– Оптимистичные сценарии развития общества часто связывают с экологическим мышлением – одновременно просто и сложно. Например, сортировать мусор по разным контейнерам, говорят, нужно учить человека с детства в форме игры. Взрослого переучить намного сложнее…

– Об этом в конце 90-х у меня вышла книга «Очерки социальной экологии», и сейчас я повторю, что «мы должны встать на экологические рельсы». Это касается нашего сознания, культуры. Стратегия развития нашего региона экологически ориентирована, но сейчас наступил момент, когда каждый отдельный человек должен задуматься, что оставит после себя: горы мусора или что-то хорошее, полезное. Необходимо развивать свою экологическую культуру. Учить заботиться о Земле нужно не только детей, но и в первую очередь самих себя.

Беседовала Вероника ТУТЕНКО
Фото из личного архива Евгении КОГАЙ