Гастроли поэтов: Николай Асеев и Владимир Маяковский в Курске

Владимир Владимирович и Николай Николаевич

Курский поэт свою первую встречу с великим футуристом в 1914 году описал так: «Я узнал его, идущего по Тверскому бульвару, именно по непохожести на окружающих. Высокий детина двигался мне навстречу, издали приметный в толпе ростом, сиянием глаз, широким шагом. Я подошёл, предчувствуя угадывание, как иногда предчувствуешь удачу. «Вы Маяковский?» «Да, деточка…»

Он доставит вам удовольствие

Маяковский сразу взял под свою опеку Асеева. Но отношения «учитель-ученик» быстро переросли в крепкую дружбу. Николай Асеев не остался потом в долгу. Позже он написал много воспоминаний о своём старшем товарище.

В 20-х годах XX века Маяковский уже вовсю гремел, а вот Асеев только начинал. И куряне еще и знать не знали, что их край прославит сын страхового агента из уездного города Льгова.

В Курск стихотворцы приехали утром 19 февраля. «Курская правда» анонсировала визит так: «Сегодня в Курск прибудет редкий гость – поэт Маяковский, вдохновитель русского футуризма, глава литературной группы «Леф», автор «Облака в штанах, «150.000.000», «Война и мир», «Курская аномалия».

В расклеенных афишах не было имени Асеева. Вместе они должны были выступать позднее – в Харькове на Украине. Но когда Асеев еще в Москве узнал, что Маяковский будет в его родном городе, он, конечно же, поспешил присоединиться.

С вокзала ехали на извозчике. Николай Асеев рассказывал о Курске. После заселения в гостиницу пошли осматривать город. А вечером выступали в Клубе железнодорожников на улице Сонина (сейчас это Центр Свиридова). Билет стоил 1 рубль.

Маяковский всячески продвигал товарища, говоря по-современному, делал промоушен. Он сразу же сказал публике: «Со мной приехал талантливый поэт, ваш, курский поэт – Асеев. Своими стихами он доставит вам удовольствие. Для вас – несомненный выигрыш».

И на самом деле для курян это было настоящим культурным событием. Стихи Николая Асеева ещё не были известны его землякам. А ведь уже дописывались и цикл «Курские края», и «Богатырская поэма», посвящённые родным местам.

Афиша украинских гастролей поэтов

Генсек прорвался в клуб

Любопытно, что одним из зрителей и слушателей выступлений Маяковского и Асеева был студент Курского землемерно-мелиоративного техникума Леонид Брежнев, будущий генеральный секретарь ЦК КПСС. В книге своих воспоминаний в главе «Чувство Родины» он писал:

«Помню, приехал в Курск Маяковский. Разумеется, мы, комсомольцы, прорвались в железнодорожный клуб, где был его вечер. Чисто одетая публика встретила поэта в штыки.

«Вот вы считаете себя коллективистом, – кричали из зала, – а почему всюду пишете: я, я, я?» Ответ был немедленным: «Как, по-вашему, царь был коллективист? А он ведь всегда писал: мы, Николай Второй». Шум, хохот, аплодисменты.

Или еще такой эпизод. Из последнего ряда поднялись двое молодых людей, для которых, видимо, интереснее было побыть наедине, а не слушать Маяковского. И вот, когда они медленно пробирались вдоль ряда, раздался мощный голос поэта.

Вытянув руку по направлению к ним, Маяковский сказал: «Товарищи! Обратите внимание на пару, из ряда вон выходящую». И опять бурный взрыв смеха, аплодисменты.

Маяковский читал отрывки из поэмы «Владимир Ильич Ленин». Слушали не дыша. Смерть Ильича мы пережили совсем недавно, всенародная боль оставалась для каждого из нас глубоко личной болью…».

Конечно, сейчас к свидетельствам Леонида Ильича особого доверия нет, воспоминания он не столько писал, сколько подписывал. Хотя вся «фактура» в целом подана верно.

Чистое издевательство

Но у нас остались и другие свидетельства, более чем надёжные. Можно сказать, свои. Гендиректор ТАСС Николай Пальгунов, который работал редактором «Курской правды» в 1926-1929 годах, в 1965 году написал свои воспоминания «Тридцать девять месяцев «Курской правды».

Они опубликованы в книге «Страницы и лица» (автор-составитель Николай Ферапонтов), посвященной истории нашей газеты. Вот как Пальгунов пишет о визите Маяковского и Асеева:

«Они бродили по улицам, базару, магазинам, покупали краковскую колбасу (считали, что в Курске она должна быть особенно хороша), выступали на вечерах своего стиха, устраивавшихся в самом большом зале.
Маяковский не только читал свои произведения, что говорить, читал хорошо, с подъёмом, огромным, сильным голосом (Асеев читал свои стихи нежным тенорком, как бы напевно), но и издевался над критиками Коганом и Львовым-Рогачевским и попутно над Зощенко, которого полупрезрительно называл Зайченко.

– Больно уж этот поэт развязен! – отыскал меня после выступления Маяковского председатель губисполкома Мартынов. – Хорошо бы указать ему на это в нашей газете.

И хотя «Курская правда» до приезда в наш город Маяковского не очень его жаловала, советом Мартынова газета не воспользовалась…».

Между прочим, Николай Григорьевич отмечает, что хотя все другие поэты того времени, бывавшие в Курске, считали своим долгом и наверное честью для себя и газеты побывать в редакции «Курской правды», Владимир Владимирович и Николай Николаевич визита в главную газету губернии не нанесли.

Но как бы то ни было, а первый вечер в Курске у поэтов удался. Куряне задавали много вопросов и письменных, и устных. Спрашивали, как Маяковский относится к Есенину, Демьяну Бедному, просили прочесть конкретные стихи.

«По вечерам над ресторанами…»

Безусловно, что интерес к поэтическим вечерам в то время был. Но все же не такой, чтобы, как вспоминал Брежнев, надо было «прорываться» в клуб.

Курску было далеко до столичных трендов того времени. Обратимся еще раз к воспоминаниям Пальгунова, чтобы прочувствовать атмосферу Курска образца 1927 года:

«Жизнь в Курске текла неторопливо, вяло, её обволакивал налёт патриархальности. По вечерам, едва темнело, главная улица превращалась в место гулянья. Над ней висел аромат недорогих духов, смешанных с пряным запахом тщательно выдерживаемой домашней наливки.

На подоконниках жилых домов всюду красовались четверти с засыпанной сахаром вишней и чёрной смородиной, насвистывали сверчки, из открытых дверей пивных доносилась музыка «Сильвы» и «Баядерки», гремел оркестр в городском саду.

В переполненном, несмотря на летнюю жару, театре, шли оперные спектакли. Ставили «Богему», «Тоску» и «Лакме», в летнем театре «Эрмитаж» прогорала оперетта. Нэп слабо чувствовался в городе».

И на второй вечер зал заполнился только на четверть. Маяковский велел звать всех – без денег. Лавут выбежал на улицу Верхняя Набережная (так тогда назывался короткий участок улицы Сонина). Пусто…
Правда, смутить Асеева, а тем более Маяковского, этим было сложно. Отработали честно и эту встречу. Николай Асеев читал свои стихи, Маяковский рассказывал о заграничных поездках, о планах. Ну и, конечно. декламировал «Рабочим Курска, добывшим первую руду…».

«Из-под Курска/ прямо в нас/ настоящею/ земной любовью брызнул/ будущего приоткрытый глаз».

Завершалась поэма хорошо известными строками:

«Двери в славу –/ двери узкие,/ но как бы ни были они узки,/ навсегда войдете/ вы/ кто в Курске/ добывал/ железные куски».

Людей в зале было мало, но аплодисментов много.

Великое в малом

И, несмотря на то, что второй вечер прошёл при малом количестве публики, приезд поэтов в Курск сделал своё дело: поэзия, да и в целом литература в городе ожила.
Были организованы ассоциации пролетарских и крестьянских писателей, начали издаваться литературные альманахи. А Николай Асеев после курских выступлений постарался побыстрее закончить свой цикл «Курские края».
Критик Владимир Мильков в книге «Николай Асеев» в 1973 году писал:
«Среди поэтических посвящений отчему краю в современной поэзии «Курские края» должны быть поставлены на одно из первых мест. По искренности чувства, любви к родному краю, поэтически ожившей памяти минувших лет они имеют на это полное право».
Город Курск стоит на горе,
опоясавшись речкой Тускарь.
Хорошо к ней слететь в январе
на салазках с крутого спуска.
Хорошо, обгоняя всех,
свежей кожею щек зазяблых
ощущать разомлевший снег,
словно сок мороженых яблок.
О, республика детских лет,
государство, великое в малом!
Ты навек оставляешь след
отшумевшим своим
снеготалом…

Подготовил
Юрий МОРГУНОВ
Фото из открытых источников