«Здесь понимаешь свою беспомощность перед смертью»

Год назад, через сутки после Дня защитника Отечества, Россия начала специальную военную операцию на территории Украины. С тех пор аббревиатура СВО прочно вошла в нашу жизнь, а две даты – 23 и 24 февраля – теперь вряд ли когда-нибудь будут восприниматься по отдельности. Тысячи граждан России, в том числе куряне, участвовали в спецоперации на передовой. Миллионы россиян помогают им в тылу.

Накануне годовщины СВО наши корреспонденты встретились и с военными, и с гражданскими участниками операции, чтобы понять, как за этот год изменилась их жизнь и жизнь страны в целом. На этом развороте газеты читайте воспоминания бойцов, участвовавших в боевых действиях, а на следующей – с теми, кто работает в тылу.

Согласно приказу Министерства обороны РФ мы без специального разрешения не имеем права публиковать фотографии военнослужащих, участвовавших в боевых действиях. Это трактуется как разглашение персональных данных и нарушение военной тайны. Но все наши герои реальны и живут среди нас.

«Хочу, чтобы сыну не было стыдно за меня»

Депутат Курской областной Думы Дмитрий Гулиев – единственный из курских народных избранников, кто отправился добровольцем в зону спецоперации. На фронте он уже семь месяцев, в настоящее время находится на передовой – на направлении «Сватово – Кременная». Служит пулемётчиком на «мотолабе» – как называют бойцы легкобронированную машину МТЛБ.

– Первый раз на фронт попал в июне прошлого года, – рассказывает Гулиев. – Пошёл добровольцем в подразделение, которому оказывал гуманитарную помощь в посёлке Тёткино Курской области. Каждую субботу я с коллегами ездил туда, где дислоцировался один из дивизионов, общались с военными, обсуждали проблемные вопросы, своими глазами видели, как проходит СВО. Так и оказался в рядах участников спецоперации.

– Были проблемы с получением военной специальности?

– Никаких особых сложностей с обучением у меня не возникло: вся техника, даже, на первый взгляд, сложная, предельно понятна, управляется на интуитивном уровне. У каждого русского человека умение воевать заложено в генах, главное – правильно настроиться и принять свою почётную участь.

– Вы уже очень долго на передовой. Как так получилось?

– Первый контракт был трёхмесячным. Спустя пару недель после возвращения домой принял решение повторно уйти добровольцем в зону боевых действий в то же подразделение к своим уже старым товарищам. Потеря сослуживцев очень сильно мотивирует отомстить. Поэтому поступить иначе я не мог. Да и частичная мобилизация внесла свою лепту в моё возвращение на фронт: раз уж мужики других профессий едут защищать Родину, то отсиживаться дома, имея свежий опыт боевых действий, неправильно. В зоне боевых действий я уже семь месяцев и повидал многое. Но до сих пор тяжело видеть брошенные и разрушенные дома бежавших местных жителей. Когда находишься в эпицентре каждой отдельно взятой человеческой трагедии, понимаешь весь ужас происходящего. Видишь чьи-то личные вещи, домашнюю утварь и питомцев тех, кто совсем недавно здесь мирно жил. Отчасти это и является моей личной мотивацией: мы живём в приграничном регионе и я хочу защитить свою семью и семьи своих избирателей от вторжения врагов. Хочу, чтобы наши женщины и дети жили в своих домах.

– Вам бывало страшно?

– Мне запомнилось первое попадание под прицельный артобстрел, когда снаряды прилетают не случайно, а именно ты являешься целью врага. Понимаешь свою беспомощность перед смертью, летящей с неба. Даже если находишься в подвале или блиндаже, нет никаких гарантий, что выживешь: всё зависит от мощности снаряда. Хотя и к обстрелам очень быстро привыкаешь, что, на самом деле, плохо. Всегда надо быть максимально внимательным, но зачастую русское «авось» перебивает здравомыслие. Конечно, здесь всегда страшно, не боятся только неадекватные люди.

– Вам трудно здесь без родных?

– Разлуку с близкими переношу нормально и домой пока не планирую. Конечно, мама и жена очень переживают, но они поддержали меня, что очень важно. Примерно раз в три месяца приезжаю в отпуск на пару недель. Уже во время СВО второй раз стал папой. Хочу, чтобы сыну было за меня не стыдно.

Наградили за смелость

Житель Щигров Виталий Болотников вернулся на малую родину с боевой наградой и ранениями. В зоне СВО он побывал дважды – сначала по мобилизации, а второй раз поехал уже добровольцем. Вообще, службу в армии Виталий считает почётной обязанностью каждого мужчины.

– После армии по-другому начинаешь смотреть на многие вещи, – уверен он. – Становишься более взрослым что ли, становишься мужчиной. И когда возвращался в действующую армию, помнил, что там свои же ребята, мои друзья. Я не мог поступить иначе.

В бою щигровец получил ранения в ногу и в руку. Последствия ранений по-прежнему дают о себе знать. За проявленные мужество и героизм в октябре молодой человек награждён медалью Суворова. Высокую награду вручали военком Андрей Митрохин и глава города Щигры Сергей Черников. Сам же Виталий на расспросы о подробностях немногословно отвечает: «За смелость». А вот о планах на будущее говорит охотно.

– Я хочу создать семью, – признаётся парень. – У меня есть любимая девушка, которая ждала моего возвращения. Гражданская профессия у меня – техник-электрик. Хочу остаться в своём районе, мне здесь нравится.

День защитника Отечества Виталий Болотников собирается отметить в кругу родных и близких, а всем друзьям желает здоровья, счастья и мира.

«Мне снится белый фосфор»

Юрию Савельеву 57 лет. Срочную службу он проходил в 1983–85 годах. Полтора года – под Одессой, а последние полгода – в Закарпатском военном округе. И вряд ли думал, что вернётся на Украину в военной форме. Он говорит, что участвовать в спецоперации он решил после того, как увидел по ТВ репортаж: на Донбассе при обстреле погиб ребёнок.

– Ещё в 2016 году я ездил в Донецк, возил продукты, которые покупал за свои деньги, – рассказывает Юрий. – Я сам видел, что там происходит. После этого репортажа 8 августа я пошёл в военкомат и записался добровольцем. 19 августа подписал контракт. Неделю нас тренировали, потом повезли через «ленту» в батальон «Барс» в Попасную Луганской области. Жили в бывшем музее. Разбитые окна мы закрыли фанерой, спали на полу. Нам сказали, что мы будем миномётчиками. Учиться мы поехали в Красный Лиман – на полигон ЛНР. А через неделю уже участвовали в боях за населённый пункт Покровка. Во время СВО основная тяжесть ложится на артиллерию и миномёты. Без нас – ни шагу.

– А почему готовились только 7 дней?

– Надо было срочно собрать батальон. Его перебросили после прорыва под Белогоровкой.

– Что было самым страшным?

– Самое страшное – терять боевых братьев. Братьями для меня стали все бойцы шестого батальона «Барса». Погибли два моих товарища. Один стоял от меня примерно в 20 метрах. Осколок прилетел ему в спину, ранение в позвоночник стало смертельным. Потом начался сильный обстрел, а в моём «Урале» – 120-мм мины. Если бы снаряд попал в машину, меня не нашли бы даже по ДНК. Но я быстро сориентировался, прыгнул в машину и увёл её из-под огня. В голове вертелась песня: «Нас не догонят».

– Как вас встречали местные жители?

– Когда мы заехали в Шепиловку и надо было располагаться на ночлег, мирные жители подходили и наперебой предлагали остановиться у них. Помню женщину, которая принесла нам молоко. Она плакала: «Только не уезжайте, не бросайте нас…». Шепиловку мы не отдали. Сейчас от деревни уже ничего не осталось, её разбомбили – в воскресенье я видел сюжет по телевизору. А когда мы зашли в Шепиловку, разбитые дома можно было пересчитать по пальцам.

– Снится вам война?

– Мне снится белый фосфор, который применяли при обстрелах украинцы. В небе это страшно красиво. Белым фосфором начиняют боеприпасы. Он запрещён, но ВСУ его используют. Потушить такой фосфор очень трудно. Если попадёт на кожу, прожжёт до костей.

– Как родные отнеслись к тому, что вы решили принять участие в СВО?

– Бате 88 лет. Чтобы он не волновался, я сказал, что поеду восстанавливать Мариуполь – доски буду возить, кирпичи. Знала, что иду воевать, только дочка. Она не отпускала, но, когда я вернулся, призналась, что и сама хочет поехать на Украину. Я сказал: «Сиди дома, держи мои тылы. Я сам по окончании контракта прослужил ещё два дня – ждали «окно» через границу. Я представлен к медали «За отвагу». Не знаю, утвердят ли…

«Думал – не выживу»

27-летний Григорий Клочков до начала спецоперации работал на Железногорском хлебозаводе оператором ТРМ, много рыбачил, воспитывал дочь. На фронт попал в рамках частичной мобилизации. Его призвали 23 сентября.

– Как и все, сначала попал в «учебку», – рассказывает мужчина. – Во время обучения проблем не возникало. Как-то всё налегке проходило. Сложности возникли, когда пришлось повторно переобучаться на пулемётчика. Это был для меня новый вид оружия, нужно было время, чтобы привыкнуть.

– Помните свои первые впечатления в зоне боевых действий?

– Непосредственно на передовую я попал 11 октября. Первое время было шоковое состояние, да и страшно было. Только глупый человек не боится. Давила разлука с близкими. Сначала сильно скучал, думал, как они там без меня, но потом появилась редкая возможность для связи, и стало проще. Больше всего меня удивило вот что: раньше мне казалось, что страны ближе нам по духу и менталитету, чем Украина, нет, но я ошибался.

– Что больше всего запомнилось во время пребывания в зоне боевых действий?

– Историй много. В основном, правда, невесёлых. Навсегда, конечно, мне запомнится попытка прорыва со стороны ВСУ. Сутки вообще не могли головы поднять, поначалу не было возможности даже отстреливаться. Я думал тогда – не выживу. Мысленно уже со всеми попрощался, но мы выстояли, удержали оборону. Нас, русских, не сломить.

«Я вернусь!»

Александр Калашников – доброволец. Отслужил на переднем крае, три месяца назад вернулся домой после контузии. В мирной жизни Александр Калашников – водитель. На срочной службе был разведчиком. В спецоперации решил поучаствовать потому, что уверен: его место рядом с молодыми бойцами.

– Обидно, когда погибают молодые ребята, которые ничего не оставили после себя, – объясняет он. – Надо, чтобы рядом были старшие.

– Как ваша семья отнеслась к решению участвовать в СВО?

– Жена вообще не поверила – думала, что блефую. Не воспринимала всерьёз до тех пор, пока я не сфотографировался в форме. Три месяца мы с ней не общались: возможности не было. Когда попали в Сватово, удалось набрать с чужого телефона, подать весточку.

Все меня, конечно, очень ждали. Особенно внуки – одному два с половиной года, другому – пять, внучке – семь лет.

– Некоторые говорят, что добровольцы отправляются в зону боевых действий, чтобы зарабатывать деньги…

– В том контракте, который я подписал, не было прописано денежного довольствия и никаких сумм, которые я получу за время действующего контракта, там была моя подпись, подпись командира части и печать. В сентябре наш президент сказал, что будут какие-то выплаты. Мы сидели в траншее, смотрели друг на друга, говорили: вот это да!
…Когда летом пересекали границу, ехали в Изюм, мы видели местных ребятишек. Они ждали нас, стояли в дорожной пыли, кричали: «Дяденьки, спасибо, что вы едете». А в сентябре наши войска оставили город. За Изюм шли тяжёлые бои. Выходили под сильным артобстрелом. И это для нас всех была большая боль, но мы понимали, что решение, которое приняло наше командование, было единственно верным.

– Страшно было? Вдруг в плен бы попали…

– Никто не думал попадать в плен. Опытные бойцы знают, что главное в борьбе с паническими настроениями – строгая дисциплина, порядок.

– Я слышала, вы четырежды были в окружении?

– Да. Первое – под Изюмом, так называемый Шервудский лес, в котором мы держали первую линию обороны более двух месяцев. Второе – Коровий Яр, потом Зелёная Долина, посёлок Невское, в районе Макеевки. Там я был контужен. Комбат вызвал и говорит: «Давай домой». На тот момент наш контракт подошёл к концу. Отправили меня, командира Игоря Донченко (позывной «Урал»). Это воин с богатейшим опытом, бывший афганец. И это для него уже вторая командировка как добровольца в СВО. Третьим из нас, одногодок, был Альберт Галамян (позывной «Морпех»). Под артиллерийскими обстрелами он спас 25 человек, в том числе двух офицеров. Он учил нас медицине, показывал, как жгут наложить, бинты. В Невском, когда он выдвинулся на помощь раненым в соседнее подразделение, получил осколочное ранение в плечо, но прибыл к ним, подготовил их к эвакуации и вместе с ними на БТР уехал в госпиталь. При этом он не был штатным медиком. В Бурденко ему вытащили осколок, он залечивается и собирается вернуться в строй. Нам всем уже за 50 лет. К очень молодым сослуживцам были отцовские чувства, хоть и шумели на них иногда. Считаю, что это неправильно, что нас сбрасывают со счетов. На тот момент у нашей троицы в разы было больше боевых выходов, чем у молодёжи. В основном это были разведывательно-диверсионные задачи. Мы по здоровью проходим. За нами и молодые не успевали. Удивлялись, как мы можем без воды и еды передвигаться. А мы учили их уму-разуму: «Вначале надо выполнить задание, а потом думать обо всём остальном». На сегодняшний день мы все готовы вернуться в строй. Супруга, конечно же, об этом знает. И дочки, и зятья пытаются иногда отговаривать: «Папа, ты хорошо подумал? Ты уже внёс свою лепту в общее дело». Но они военные и сами прекрасно понимают, что иначе никак. Война уже не стучится, а ломится в наш дом.

«Муж всегда спрашивает про мельницу»

В конце октября курские СМИ облетела новость: мельник Сергей Ешин, восстанавливавший водяную мельницу в селе Красниково, отправился добровольцем на Украину. О том, как ему служится, нашему корреспонденту рассказала супруга мельника Юлия. Решение мужа отправиться добровольцем для неё не стало неожиданностью. Сергей служил в ВДВ, имеет опыт боевых действий, с начала спецоперации 11 раз выезжал «за ленту» с гуманитарной помощью.

– Конечно, это не было решением одного дня, и я была к нему готова, – говорит Юлия. – Муж считает: «Кто, если не я?». Такая у него жизненная позиция, и я его поддержала, хотя не скажу, что это просто. В коротких телефонных разговорах Сергей как истинный мужчина обходит тему боёв, зато постоянно интересуется, как идут дела на мельнице. Я отвечаю, что она сейчас в надёжных руках его доверенного лица – опытного мельника Михаила Гаврилова.

– Муж делится планами на будущее?

– По окончании спецоперации мы хотим продолжить знакомство со старинными мельницами России. Это призвание. Проезжая мимо какой-либо интересной мельницы, мы просто не можем не остановиться. Очень интересные мельницы в Архангельске, Карелии. Есть старинная мельница в Орловской области, надеюсь, в скором времени там побываем.

– У вас уже взрослый сын. Где он сейчас?

– Наш сын призван в армию, служит в роте почётного караула в Санкт-Петербурге. Я уверена, что каждый мужчина должен служить в армии.

Вероника ТУТЕНКО, Дарья ДРЁМИНА, Елена ГАМОВА