Всё это рок-н-ролл!

Юрий Пустовой за свою жизнь успел поработать чуть ли не со всеми российскими рок-звёздами и множеством поп-исполнителей. Он занимался техническим обеспечением концертов во время туров по России. И, конечно, у него накопилась масса историй о тех временах. Своими воспоминаниями и впечатлениями он поделился с нашим корреспондентом. Юрий оказался хорошим рассказчиком, и ниже мы приводим его монолог с минимальными правками и сокращениями.

«Турецкий марш» и «Металлика»

Всё началось с музыкального училища, куда Юрий поступил на эстрадное отделение по классу гитары – оно проложило дорожку в музыкальную тусовку, хоть и не такую ровную, как хотелось самому парню.

– Я помню, как проходил вступительный экзамен, человек 18 поступало на гитарное: все ребята в джинсах, такие рокеры, а тут я в костюме-тройке. Выглядел как белая ворона, на меня смотрели, смеялись за спиной… Захожу я в зал, там большой стол, за ним – приёмная комиссия. Много достаточно известных в Курске, и не только, музыкантов. Подключил гитару. «А что вы будете играть?» – спрашивают. – Я говорю: «Турецкий марш» и два перебора из «Металлики». Кто-то начал ржать в полный голос, кто- то от смеха полез под стол… В общем, сыграл я «Турецкий марш» и обещанные переборы и вышел. За мной вышел кто-то из преподавателей и спросил у меня, как, мол, вы оцениваете свою игру на гитаре. Ну я честно сказал: «Как Ричи Блекмор» (гитарист легендарной группы Deep Purple. – «КП»), только быстрее и лучше». Он покраснел (я так понимаю, что с трудом сдерживал смех) и убежал обратно.

Как это ни удивительно, но в музучилище я всё-таки поступил. Только проучился там недолго: на тот момент хотел играть тяжёлый рок, чтобы всё визжало и трещало. А у нас была джазовая гармония, история музыки – в общем, всё что угодно, кроме рока… После училища я полностью погрузился в рок-музыку, играл в различных группах. Потом получил приглашение работать техником в компании «Овация Курск». Вот тогда и начались многолетние гастрольные поездки с известнейшими музыкантами.

Кузьмин и порванная струна

– В нашей команде были водитель, звукоинженер, два техника и электрик, – вспоминает наш собеседник. – Что я делал как техник? Всё, начиная от погрузки-разгрузки аппаратуры, потом мы её расставляли согласно техническому райдеру, подключали и настраивали. То есть, фактически в какие-то моменты мы замещали и звукорежиссёра, и светотехника, и даже настройщика инструментов. Концертный тур длится, допустим, полтора месяца. Это примерно 30 городов России. То есть по концерту через день, а иногда и каждый день. Конечно, работа очень тяжёлая – и физически, и морально. Но для молодого музыканта, у которого есть перспектива раскрутки своей группы, возможность ездить с легендами, общаться с ними, это верх мечтаний.

Допустим, Владимир Кузьмин на тот момент для меня был легендой – я его песни с детства слушал. С Кузьминым мы ездили, по-моему, тура три или четыре. Первый был как раз на его 50-летие – в автобусе отмечали, он со своей молодой женой ездил, с которой в Сочи познакомился… Что могу сказать о Кузьмине как о человеке? Скромный. Абсолютно никаких понтов, неразговорчивый. Можно сказать, человек немножко не от мира сего – на какой-то своей волне. Он был очень уважительным, всегда внимательно выслушивал. А когда я попросил его наш альбом послушать, он взял диск и на следующий день сказал: «Ребята, мне понравилось».

Гитарист он, могу сказать, очень высокого уровня. Я видел, как он играет вживую в любом состоянии. У него были очень хорошие гитары – заказные. Помню, перед одним из концертов решил поиграть на его гитаре – и у меня лопнула первая струна! А концерт часа через три… Это была большая беда, потому что первая струна, во-первых, огромный дефицит. Во-вторых, эта струна была очень толстой, такую ещё попробуй найди. Ух, побегал я тогда! В общем, у каких-то ребят-музыкантов всё же нашёл, хоть и тоньше, чем оригинальная.

Ещё хочу сказать, что у Кузьмина в прямом смысле слова лужёная глотка. Когда слушаешь его песни, смотришь какие-то клипы – на песню «Моя любовь» и так далее – кажется, что он такой нежный, с таким голосочком… Помню, был саундчек, когда репетицию вживую проводили перед концертом, у нас почему-то вырубился микрофон и Кузьмин своим голосом просто передавливал аппарат – как будто через рупор пел. То есть, фактически он пел без микрофона с громкостью микрофона. Это было здорово.

Пить или петь

– С Гариком Сукачёвым я сталкивался на нескольких сборных концертах – «солянках», в том числе и в Курске в Доме офицеров, – продолжает Пустовой. – Что могу сказать: живой, настоящий такой русский рубаха-парень. Хулиган, но при этом человек всё-таки скромный, культурный и правильный. Я к нему очень хорошо отношусь. Обычно, когда какие-то звёзды приезжают, ставишь им концерт, набегает много желающих сфотографироваться и получить автограф, и ты уходишь в тень. Помню, первое, что Гарик сделал после концерта, когда толпа появилась, он отыскал нас глазами и сказал: так вот, ребята, которые со мной работали, ставили звук и свет, вообще молодцы, красавцы, заходите, пообщаемся. И всех растолкал, нас забрал – вот так первое общение с ним происходило. Он просто рассказывал много интересных историй – такое впечатление, что парень с соседнего двора, вместе с которым можно запросто подраться на улице…

А из историй запомнилось вот что. В 90-м году в России был масштабный рок-фестиваль, приезжал Оззи Озборн, группы Bon Jovi, Scorpions , Cinderella – много кого было, и как раз «Неприкасаемые» с Гариком Сукачёвым тоже там выступали. Гарик рассказывал, что познакомились они тогда с Ричи Самборой, гитаристом Bon Jovi. Ну, вроде нормальный парень, пообщались. А потом через некоторое время они попали в Америку – тоже на какую-то концертную «солянку» – и Ричи Самбора пригласил Гарика и гитариста к себе в гости на Беверли Хиллс.

«Ну, – говорит Гарик, – мы поехали как были – голодные и уставшие. Приехали – культурная улица, дома приличные стоят, всё чистенько, аккуратненько. Постучались, открыл Ричи, зашли. На столе стоят их дринки – как наши напёрстки – и бутылка с виски, и Ричи давай эти дринки нам наливать. Сидим, пьём, о чём-то говорим, при этом по-английски мы не особо, а Ричи по-русски совсем никак. Хотелось уже чего-то более активного, тут Ричи кто-то позвонил, и он вышел. Нет и нет его, а тут бар – виски, бренди, джин.

Мы взяли всё это, пошли на балкон на второй этаж и на голодный желудок накатили. Ну и вспомнили мы тогда этим америкосам всё – и то, что победили в войне, и то, что в корейском кризисе готовы были им всё что можно надрать. Что вспомнили, то и начали кричать с балкона. В общем, приехала полиция, Самбора красный выскочил, долго оправдывался, что мы – русские друзья, и что нас не совсем правильно поняли…»

Вот в этом вся суть Гарика – нормальный русский человек, который может сказать правду в лицо и при этом своего лица не потерять…

Но были и другие встречи – с совершенно противоположным впечатлением. Например, Егор Летов из группы «Гражданская оборона». Могу сказать, что такого беспредельщика я, наверное, не встречал ни до, ни после. Да, я понимаю, в своё время в молодые годы у него было много заслуг, были хорошие песни, но на концерте в ДК Железнодорожников он вышел на сцену пьяный – просто жутко пьяный. Дед с длинной седой нечёсаной бородой, ржущий по любому поводу, который не то чтобы на гитаре играть, но и надеть её не смог.

Я пытался на него надеть гитару. Он же на моей примочке играл, она цифровая – там была педаль, так он чуть не раздавил мне эту педаль и ржал постоянно. В общем, концерт так и не состоялся, так что про Летова могу сказать, что на тот момент он уже деградировал и ничего хорошего я в нём не увидел.

С «Королём и Шутом» мы ездили по черноморскому побережью, наверное, неделю и каждый день ставили концерты. Честно скажу, я не фанат «Короля и Шута» как музыкантов – басист у них был слабенький. Барабанщик – средней руки, гитарист, они тогда молодого парнишку взяли, неплохой, но пафоса было много. Как люди? Ну, нормальные компанейские ребята, общаться с ними можно, но там было много алкоголя. У них. Нам было не до алкоголя, потому что мы как бобики вкалывали.

Шутка для «Оранжевого настроения»

– С группой «Чайф» у нас было несколько концертных туров, и самый большой – всероссийский тур « Оранжевое настроение». Тогда у них новый альбом вышел. Я помню, что было больше 40 городов, ездили мы почти два месяца. Тур был, с одной стороны, тяжёлый, потому что очень много переездов, лето жаркое, с другой стороны, ребята – молодцы. Они нас ещё и финансово поддержали. У них же много было продукции для продажи: компакт-диски, банданы, футболки, шарфы. Они посмотрели, что с точки зрения финансов нас не особо баловали, и предложили – ребята, если хотите, мы можем вам дать возможность всё это продавать перед концертами. И вот весь тур мы этим занимались, и привезли по тем временам неплохую прибавку к заработку.

Владимир Шахрин и его гитарист Владимир Бегунов вообще ребята классные. Бегунов – такой весельчак, хулиган в хорошем смысле слова, очень компанейский. Шахрин доброжелательный и добродушный человек. Признаюсь, что «Чайф» вообще не моя музыка, не моя тема. Но в своей нише ребята играли хорошо. Очень зажигательно и качественно – могу сказать, что и как музыканты, и как шоумены они молодцы.

У нас интересный момент с ними случился в конце тура. Последний концерт проходил, по-моему, в Самаре. Есть такое правило: в последний день техники могут какие-то шуточные вещи устраивать самой группе, причём на сцене. Ну мы и сделали. Нашли огромную бутафорскую гитару, и вот в середине концерта наш звукоинженер Слава Лосев в позе Ангуса Янга из группы AC/DC с этой огромной гитарой и в белом верёвочном парике выскочил на сцену и стал скакать.

Честно скажу, ребята сначала не поняли. Шахрин даже на стул залез, и такое лицо у него было испуганное. Но потом всё закончилось, Славу мы поймали – он в экстазе не хотел уходить со сцены.

Вместо послесловия

Сейчас Юрий Пустовой уже не ездит по гастролям. Эту страницу он давно перевернул и занимается совсем другим – воспитывает двух сыновей, руководит Центром комплексной безопасности семьи и детства «Заслон», собирает и возит гуманитарную помощь в зону СВО. Там же и выступает со своими песнями. На вопрос, почему ушёл из шоу-бизнеса, мой собеседник ответил предельно честно: это тяжёлая работа. Причем не только в физическом плане, но и в моральном.

– За несколько лет бесконечных поездок я разочаровался в музыкантах, которые для меня были, скажем так, на пьедестале, – объясняет он. – Многие из них оказались обычными людьми со своими сложностями. Кто-то алкоголик, кто-то наркоман, кто-то нетрадиционной ориентации. Через два года общаться со многими уже не хотелось – какие там автографы, никаких фотографий, просто хотелось дать «в бубен», чтобы не выпендривался… И в какой-то момент я просто сделал выбор – плюнул на всё, поступил в университет, с музыкой завязал. Десять лет у меня дома ни гитар, ни комбиков, ничего не было – всё продал, о музыке забыл и вычеркнул её из своей жизни. А вернулся к ней, наверное, лет пять-шесть назад, когда дети подросли, вдруг начали какие-то фотографии у меня находить, видеозаписи, где я на гитаре мочу слики. В общем, купил акустическую гитару, стал детские песни наигрывать, ну и понеслось. Там, где акустика, там электрогитара, где электрогитара, там комбики и примочки. Сейчас я играю дома для себя, песни пишу – когда возвращаюсь после поездок с гуманитарной помощью в зону проведения СВО. У меня впечатления копятся и выстреливают за один вечер, потом утром просыпаешься, включаешь диктофон, слушаешь и думаешь, неужели это я придумал… Вот так набирается мой первый альбом «Русский мир. Война». Надеюсь, я его в ближайшее время запишу в студии. А за ним, думаю, будут и остальные.

Записала Татьяна ЛАСТОЧКИНА