Ещё не всё нашёл!

14-летний Матвей Андреев учится в гимназии №1 Железногорска, и всё свободное время посвящает палеонтологии. Юноша выезжает на места поисков, очищает и реставрирует свои находки. Мы пообщались с Матвеем, узнали о его пути к науке и о том, как попасть в сообщество палеонтологов.

– Чем тебя заинтересовала палеонтология? Когда начал увлекаться ей?

– Палеонтологией я заинтересовался ещё в детстве, когда рассматривал картинки в энциклопедиях. Для меня было открытием, что жизнь, существовавшая на земле миллионы лет назад, способна окаменеть и сохраниться до наших дней. Я смотрел видео, читал статьи, пытался узнать больше, но целенаправленно занялся палеонтологией всего лишь около двух лет назад.

– А помнишь свою первую находку?

– Из видео, статей и книг было ясно, что в песчанике можно найти окаменелости. Прогуливаясь вдоль загородной дороги, я увидел россыпь камней песчаника. Поискал, но в первый день ничего не нашлось. Пришёл на второй день, перебрал все камни и нашёл свою первую окаменелость – фрагмент морского дна с раковинами моллюсков. Это меня вдохновило, и я начал искать более перспективное место – остановился на наших Михайловских отвалах.

– Ты работаешь вместе с Курским палеонтологическим сообществом. Как попал в их команду?

– Мне очень сильно повезло попасть в КПС, на тот момент в палеонтологии я был около года. Я нашёл окаменелые листья беннеттитовых растений, запечатанные в пиритовой конкреции. Это очень редкая находка для нашего региона, ведь Курская область неоднократно уходила под воды древнего океана.

И моей находкой заинтересовались. После я начал общаться с одним из участников палеонтологического сообщества, делился фотографиями своих находок. Так мне и предложили присоединиться к КПС.

– Наверняка во время раскопок приходится сталкиваться с трудностями. Расскажи о них.

– Почти все места поисков представляют собой пустыню из песка, камней или глины. А ещё ты постоянно находишься на солнце, нагреваются камни. Немного проще во время просеивания песка, потому что находишься в одном месте под зонтом или под склоном в тени. Кстати, в песках сеноманского яруса в слое с фосфоритами находится огромное количество зубов, позвонков и костей различных рыб, акул и иногда ихтиозавров.

Монотонности или напряжения в палеонтологической работе нет. Обязательно попадётся что-нибудь интересное, новые по сохранности аммониты или белемниты, это отвлекает.

– Тебе удалось найти хвостовой позвонок плиозавра. Это очень весомая находка, что она значит для тебя?

– Я считал, что отвалы – место довольно скудное и неинтересное, перемешанные слои, редкие находки. Но после обнаружения позвонка я пересмотрел взгляд на отвалы в целом. Даже в самом безнадёжном месте при старании и целеустремлённости можно найти что-то интересное.

– А как думаешь, стоит ли в школах более углублённо изучать палеонтологию?

– Да, в старших классах. Палеонтология – это не только про нудные нескончаемые тексты, она больше про контакт, картинки, визуальное и тактильное восприятие прошлой жизни. Просто по тексту без каких-либо иллюстраций изучать палеонтологию очень сложно или вообще невозможно.

– Уже есть планы на будущее?

– Я ещё не нашёл большей части находок, которые только можно найти. Даже позвонок плиозавра можно считать моим первым фрагментом крупных морских хищников, который я отыскал в своей практике и первый в Курской области за всё время её существования. А насчёт дальнейшего развития в палеонтологии – это безусловно.

Ирина СИДОРЕНКО