Заполярье – своими глазами

В августе в Мурманской области завершился один из самых необычных походов спортивного радиоклуба «Спорадик» Юго-Западного государственного университета. Он включал в себя водное путешествие по Умбозеру и пешие радиальные выходы в горные массивы Хибин и Ловозёрских тундр. Журналист Алексей Пищулин участвовал в экспедиции и делится впечатлениями от первого лица.

Немного лирики

С Кольским полуостровом у меня довольно давно сложились особые отношения – на первых порах немного осторожные, но постепенно выдержанные до состояния взаимного принятия и чувства «рыбы в воде». Отрадно, когда рубеж покорён и новое место наконец принимает тебя.

Когда мне было 22 года, я сам выбрал Заполярье в качестве места для срочной воинской службы. И это поначалу само испытание превратилось в спокойное молчаливое созерцание жизни и людей вокруг, последовательную закалку характера, духа, тела, мысли – во многом благодаря всё той же суровой и завораживающей романтике Русского Севера.

Когда летом сутки напролёт светло как днём, а зимой не видишь солнца, зато наслаждаешься северными сияниями. Когда снега столько, сколько, кажется, быть не может. Когда встречаешь на сопках следы медведя и не можешь отбиться от грибов и ягод – морошки, черники, голубики, вороники… Когда природа преобладает, она владычица, а человек, не обманываясь, ощущает подлинное место – песчинки в огромном и бесспорно прекрасном мире. И всё это – наша Россия.

О нашей команде

Вернуться в эти края спустя 13 лет по такому приятному и увлекательному поводу – как ни крути – заманчиво. За что огромное спасибо руководителю экспедиции Валерьяну Пиккиеву, а также Кириллу Полянскому, разработавшему насыщенный, обещавший неминуемые приключения маршрут.

О нашей команде нужно сказать больше. Поскольку в ней преимущественно выпускники политеха, радиолюбители, это «технари» – инженеры, программисты, системные аналитики, преподаватели, сотрудники конструкторских бюро. Но у каждого есть второе менее рациональное «я».

Одни профессионально занимаются альпинизмом, как Женя Третьякова, другие, как молодой профессор кафедры вычислительной техники, доктор технических наук Эдуард Ватутин, собирают образцы местной флоры, ставят на зверей фотоловушки и не выпускают из рук фотоаппарата. Поражает своей энциклопедической начитанностью увлёченный психологией Денис Арцибашев, а Борис Иваньков – внешним и идейным сходством с ни много ни мало Че Геварой.

Да не обидятся не перечисленные поимённо – у каждого за плечами солидный походный опыт: по озёрам Карелии и островам Белого моря, рекам Урала и вулканам Камчатки, горам и предгорьям Кавказа. Этих людей не напугать холодом, ливнями и жизнью в палатках. С ними приятно есть из одного котелка макароны с тушёнкой, допоздна сидеть у огня и тянуть «Выйду ночью в поле с конём».

Ну а собрал вместе таких выносливых и компанейских ребят как раз Валерьян Алексеевич Пиккиев (для своих – Акела) – мастер спорта СССР по радиоспорту, руководящий «Спорадиком» с 1977 года. И всегда ведь найдётся у него какая-нибудь «живая» историйка: как парился в бане с известными космонавтами, запускал спутник или откуда-нибудь из Перу проводил сеанс радиосвязи с международной космической станцией…

С Умбозером не шутят

Умбозеро глубиной до 115 метров и площадью 422 км² со всех сторон окружено горами. Западный его берег относится к Хибинам, восточный – к Ловозёрским тундрам. Местные называют «Умба» или просто «море»: водоём второй по размеру на Кольском полуострове. На озере несколько островов.

Первый лагерь мы разбили в северо-восточной части Умбозера, недалеко от посёлка Ревда и заброшенного рудника по добыче лопаритовой руды. С него при сильном ветре поднималось облако пыли, которое можно было принять за туман. Рыбаки сказали, дышать этой пылью вредно, так как в ней – остатки радиоактивных частиц. Поэтому, мол, некоторые даже носят маски. Мы не видели. Но на всякий случай задерживаться на Песочной губе долго не стали. Собрали байдарки, катамаран и по довольно сильным волнам прошли 15 км до следующего пляжа.

Для саамов и других северных народов, поселившихся на берегах Умбозера в XIII–XV веках, оно являлось местом особой духовной силы. Предания гласят, что в глубинах обитают духи воды, охраняющие богатства природного мира. Среди наших быстро стало гулять предостережение: «С Умбозером не шутят». То ли всерьёз, то ли нет. Тут и правда задумаешься…

После Оленегорска у нашего прицепа отлетело колесо. Его починили. А когда до места оставалось всего километров десять, погнулась прицепная штанга и вскоре забарахлил двигатель (новый везли из Белоруссии, так что до конца экспедиции было неясно, каким образом мы вернёмся домой – но благодаря стараниям водителя Вани Холодова и отзывчивости мурманчан машину успели восстановить).

Впрочем, если всё это и были проделки духов Умбозера, на этом они завершились. Правда, наши парни, зазря притащившие из Курска удочки с богатым набором снастей и так почти за две недели ничего не поймавшие, кроме одного хариуса, склонны были искать в отсутствии рыбы тайные смыслы.

Сенгисъявр на Сенгисчорре

Те, у кого они были, вооружились треккинговыми палками. Первую пешую «разминку» длиной 20 км туда и обратно на перевал Сенгисчорр (к мудрёным географическим обозначениям скоро не привыкнешь) высотой чуть выше 1100 метров выдержали не все. Может, с непривычки устали. Времени на самом деле было много – хотя вернуться нам в лагерь по темноте так или иначе не грозило. На то он и полярный день: 18,5 часов светло, в остальное время – молочные сумерки. И всё же группа хотела назад. Я побежал предупредить двух далеко ушедших вперёд ребят, да так и остался с ними.

В темпе, чтобы успеть на спуске догнать остальных, мы дошли до озера Сенгисъявр, которое, собственно, и было целью маршрута. Оно терялось в глубине 300-метровой пропасти. На вершине мы оказались не одиноки – вдали минут десять мелькал северный олень. Перекусывал ягелем, которого под ногами росло сколько угодно и разных видов. А перед этим наши видели росомаху. Единственное, что мы пропустили, так это обеденный перекус, но ребята о нас не забыли, оставив на тропе заботливо сложенные пирамидки бутербродов из колбасы и сыра.

Следы цивилизации

На берегу никакой связи не было. Она могла появиться на середине Умбозера, но чаще наверху в горах. Когда разделялись, с лагерем связывались при помощи раций. Взяли одну и на другой день, когда пошли небольшой компанией прогуляться. «Прогулялись», как положено, километров на 20. Остальные использовали «днёвку», чтобы восстановить силы или порыбачить.

Эдуард в это время обнаружил крайне редкое краснокнижное травянистое растение – Кастиллею лапландскую (Castilleja lapponica). Фотографии своих находок он публикует в международной научной социальной сети INaturalist, построенной на идее картографирования и описания наблюдений за биоразнообразием Земли. В ходе нашей экспедиции он сделал до 1500 наблюдений, а всего за два года активной работы на сообщество, с учётом архивов прошлых поездок, занёс более 21 тысячи уникальных записей.

Вдоль восточного побережья Умбозера тянется насыпь от разобранной железной дороги. Транскольскую магистраль (Титан – Иоканьга) начинали строить силами заключённых ещё при Сталине, однако после смерти вождя обозначенный в секретных документах проект «строительство №509» заморозили. С 1960-х годов часть этой линии использовал Ловозёрский горно-обогатительный комбинат.

По всё ещё тянущим креозотом остаткам шпал мы прошли три километра до Пунчи. Прежде это официально был населённый пункт, сейчас там осталась пара рыбацких домиков. Затем поднялись на небольшую гору Кувтнюн, откуда обозревалась даже песчаная бухта с нашим лагерем. На обратном пути миновали ущелье со снежником, найдя особое удовольствие в том, чтобы походить по снегу босиком. Это в августе-то!

Радуга в каменной пустыне

Пили прямо из озера, из впадающих в него горных ручьёв и речек. В очередной раз пополнили запасы. Где по упавшему дереву, где переходя шумную реку вброд, вспугнув стайку куропаток, – группа направлялась в долину озера Киткъявр. Вблизи него установлен обелиск в память о десяти самарских туристах-лыжниках, погибших здесь во время снежной бури в январе 1973 года. Другие памятные знаки, но уже посвящённые невернувшимся рыбакам, встретили в Пунче и на одном из островков Умбозера.

Расположенное в нескольких километрах отсюда озеро Райявр считается труднодоступным. Увидеть его можно только забравшись на гору Страшемпакх, а попасть туда, иначе как вскарабкавшись по камням, невозможно. Пологий склон самой горы напрочь лишён растительности, это всё та же груда серых камней: маленьких, больших и гигантских. Каменная пустыня.

У кого была слабая обувь, даже дорогие туристические кроссовки, в тот день их испортили. Но главное – «Спорадик» не отступил. И мы дотянули вместе с ним. На востоке открылась панорама на десятки километров, где нет ни единого населённого пункта. Только тундра и множество искрящихся на солнце озёр, безмолвную тишину которых нарушают иногда крики одиноко пролетающих чаек. За Ловозером – дождь, выросла радуга.

В тот день прошли максимум из пеших радиалок – около 40 км. Натёртые ноги одинаково ныли у всех, хотя никто не пожаловался. Дима Якунин решил ещё усложнить себе задачу, прихватив с горы семикилограммовый булыжник. Камень, не спорю, изначально красивый, белоснежный, приобрёл особую ценность после того, как его стоически тащили оставшиеся 18 километров. В лагерь, усталые, но довольные, вернулись в 11-м часу.

Вместо дорог – направления

Сцепившись бортами с катамараном, у которого, в отличие от байдарок, был бензиновый двигатель, переправились на противоположный берег Умбозера. Ширина его в этом месте достигает десяти километров. Где-то там, посередине, Борис утопил 15-й айфон. Понятно, немного расстроился из-за канувшего в пучины фотоархива, думал даже искать водолазов.

На несколько дней нашей базой стал протяжённый песчаный пляж в заливе Тульилухт. Встретили там белорусских велосипедистов. Они, видимо, и сами уже не рады были, что сюда сунулись. Состояние грунтовок, которые вообще лишь с натяжкой можно назвать дорогами, допускает проход по ним только вездеходов и в лучшем случае – квадроциклов. По побережью тем более проехать получится далеко не везде.

На своих двоих, согласитесь, как-то проще. Теперь мы совершили 25-километровый марш, поднявшись по отлогому склону отрога Рестинюн на гору Намуайв высотой 684,5 метра. А на следующий день настал черёд горы Коашкар. И тут бы всё ничего, но пробираться назад к Умбозеру пришлось долго, по зарослям без намёка на тропу, а голодные комары, оводы и не менее беззастенчивая больно кусающаяся мошкара, мириадами расплодившиеся на болотах, будто только того и ждали. Не спасали ни репелленты, ни даже антимоскитные панамы.

Мокрые духи Умбозера

Нам, на удивление, до последних дней похода везло с погодой. Учитывая, что на Кольском полуострове понятие «бархатный сезон» более чем условно, у нас получилось что-то вроде него. Потому что, даже купаясь в довольно прохладной воде Умбозера, вылазить из него было достаточно комфортно. Но тут дневная температура с +27 резко упала сразу градусов на десять.

В первый ненастный вечер ливень затопил костровое место, а половина палаток, установленных в низине, оказалась в лужах. Два дня сильный ветер поднимал на озере волны, мешавшие нам переправиться к месту финиша. Костёр накрыли тентом, только так можно было готовить еду и худо-бедно сушить промокшие вещи. Оставалось в дождевиках и резиновых сапогах лазить по болотам в поисках морошки и голубики. По крайней мере, место оказалось ягодным. Ну а непогода – нам в назидание: Север и летом остаётся Севером.

В общем, ребята сработали как одна команда. Против нас были только комары и мошки. А с нами – добрые духи Умб-озера.

Алексей ПИЩУЛИН,
РИА «Курск»