Почему Железногорск круче Мельбурна

В этом году Железногорск реализовал несколько масштабных креативных проектов и упрочил репутацию города молодёжной культуры. Одной из главных площадок для их воплощения стал центр современного искусства «Цикорий».

Его директор Александра Дорофеева родилась и выросла в Железногорске. Получив два высших образования –  в МГУ и Эстонской академии художеств, а также степень бакалавра, вернулась в родной город, где удивляет земляков неожиданными идеями и вовлекает их в творческий процесс.

– Начнём с самого банального вопроса: почему вы решили стать искусствоведом?

– Потому что всегда интересовалась живописью, в детстве ходила в железногорскую изостудию. Поступать решила на отделение искусств истфака МГУ. После бакалавриата заинтересовала новая специальность – «Урбанистика», мне нравится включение городских исследований в искусство… И я поступила на бюджет в Эстонскую академию художеств. Моя дипломная работа рассказывает о пересечении искусства и жизни города.

– То есть о том, что сейчас превращается в реальность, с тех пор как железногорцы превратили бывшую пекарню в современный центр искусств?

– Мне не раз говорили, что эта история похожа на историю Золушки. О том, чтобы создать такой центр, я задумалась, когда училась в МГУ. Было как-то грустно, что многие стремятся уехать из Железногорска. Мне кажется, это несправедливо по отношению к городу. Связались с творческими друзьями, которые, как и я, любят Железногорск, «ВКонтакте» и вскоре устроили здесь первую биеннале.

15 молодых людей объединились, чтобы воплотить свою идею, и начали с поиска помещения. Им оказалась та самая пекарня. Она, кстати, была необычной. Здание принадлежало моему дедушке, предпринимателю. Железногорцы до сих пор вспоминают, какие там пекли пирожки и булочки, как бесплатно раздавали их детям. Но потом по разным причинам пекарню пришлось закрыть, и лет десять она пустовала. Название тоже дали «отечественное»: цикорий – это что-то своё, родное, он красив и привычен в Железногорске, как лаванда во Франции.

– Дедушка следит за тем, что сейчас происходит в здании бывшей пекарни?

– Да, и очень рад за нас. Правда, сомневается, что всё это будет долго продолжаться и нам не надоест. Но мы слишком много сил вложили в это дело, чтобы к нему охладеть.

– Похоже на историю Золушки, но только отчасти. В сказке крёстная взмахнула палочкой, а здесь, слышала, вам пришлось и самим хорошо поработать, мешки на себе таскать.

– Да, было такое. Работа шла с утра до вечера. Своими силами укладывали кафельную плитку, отдирали от стен штукатурку… Но наши потуги не остались незамеченными. После первой биеннале в 2016 году мы создали каталог – своего рода приключенческий журнал – и некоторые экземпляры разослали по музеям. Нашей историей впечатлился директор «Гаража» (популярного центра современного искусства в Москве. – «КП») Антон Белов, после чего реализовать задумки нам помог фонд Алишера Усманова. И тыковка стала каретой.

– Проект вы реализовали в родном городе – это очень патриотично. Сейчас среди молодёжи стало модно считать себя патриотом…

– Считать себя можно кем угодно, но одно дело – считать, а другое – остаться в своём городе, стараться что-то сделать для него. Я не говорю, что на 100 процентов останусь навсегда в Железногорске, но сейчас мне нравится здесь жить, организовывать творческие проекты.

– А ведь была возможность остаться в большом городе?

– Да, я могла поехать по обмену в Австралию, в Мельбурн, который считается одним из десяти самых комфортабельных для жизни городов. Но, наверное, лёгкие пути – не моё, и я вернулась, как и собиралась изначально, в Железногорск. У нас хоть и сложнее, но интереснее, тем более молодым.

– Но вернулись уже другой, с новым опытом… Какой главный урок дали Москва и Таллин?

– Они научили меня тому, что в принципе между людьми нет барьеров. Например, в Таллине можно к любому без условностей свободно обратиться с интересующим вопросом, будь то случайный прохожий или мэр – неважно. Это изменило моё мировоззрение.

– Довелось побывать в центрах искусств в других странах?

– Да, когда во время учёбы в МГУ была на практике в Италии и США. Меня тогда ещё удивило, что в Америке даже в небольших городах есть центры искусств, где можно почитать, попить кофе…

– Современное искусство многогранно, в той же живописи представлено множество различных направлений – от возрождения фламандских традиций до гиперреализма. Что для вас современная живопись?

– Для меня творить – значит самому писать историю. Как часто бывает, что история какого-то явления заканчивается в начале ХХ века и незаслуженно мало внимания уделяется тому, что происходит сейчас. Один из трендов – это обращение к своему региону, переосмысленная тема малой родины.

– История Курска связана с такими художниками, как Дейнека, Малевич… Что вы можете сказать как искусствовед о творчестве Малевича?

– Малевич, безусловно, новатор, и именно в этом прежде всего его заслуга в истории искусства. Да, как художник он кому-то нравится, кому-то нет, но зачем рассматривать личность такого масштаба только с одной стороны?

– Сегодня много говорится о том, что творческий человек в современных условиях должен быть менеджером своему таланту. Вы с этим согласны?

– Полностью, и это верно не только в отношении творчества. В принципе в любой деятельности сегодня важны навыки управления ресурсами, финансами и временем – базовые менеджерские навыки. Но этому, к сожалению, не учат ни в школах, ни в университетах, и молодым специалистам приходится переформатироваться. Никому бы не помешала такая дисциплина, как «Управление проектами».

– Встречаетесь с удивлением и непониманием, когда художники «старой школы» критикуют ваши эксперименты?

– Эксперименты всегда вызывают у одних восхищение, у других недоумение, а экспериментировать мы любим… На открытии центра многих гостей удивила объёмная инсталляция из состаренной фанеры

художника из Новосибирска Филиппа Крикунова, посвящённая железногорскому панку. Часто в объект искусства превращаются ненужные вещи. Например, Лера Солодникова привезла со своим дедушкой с дачи арматуру для инсталляции.

Мне кажется, сейчас время партиципаторного и наивного искусства, поиска новых форматов и форм, и в этом смысле художники не перестают удивлять. Коллективное искусство ещё недавно было у нас экзотикой, но сейчас становится всё более привычной формой.

А в ворчании маститых мастеров мне иногда слышится обида, что самому художнику организаторы того или иного проекта не уделили достаточно внимания.

– А произведения железногорских художников, работающих в классической манере, можно увидеть в вашем центре?

– Конечно. У нас на выставках соседствуют картины, выполненные в разных стилях, никто ни с кем не соперничает. А для тех, кто хочет более близко познакомиться с творчеством маститых железногорских живописцев, у нас в городе есть прекрасный краеведческий музей, где регулярно проходят выставки.

– Сколько может быть творцов у коллективной работы?

– У нас – 5-15 человек, но, конечно, в мире есть гораздо более масштабные работы, куда вовлекается до ста человек, как, например, коллективные перформансы кубинской художницы Тани Бругеры.

– Сейчас в «Цикории» намечается совместный с Австрией творческий проект. Расскажите, как он будет проходить. В онлайн-формате?

– Да, в нём будут участвовать австрийские художники, кураторы и центры современного искусства. Сейчас как раз (до 15 ноября) набираем в Железногорске участников очередной лаборатории. До 15 декабря пройдут мастер-классы, творческие встречи, выставка по итогам.

– Каково это – быть галеристом в маленьком городе?

– И сложно, и практически невозможно. Но я позиционирую себя не как галерист, а как куратор, координатор, директор, менеджер, стараюсь вовлечь как можно больше людей в создание произведений искусства. Все наши проекты так или иначе связаны с лабораториями, в работе которых могут принять участие все желающие независимо от возраста. По итогам проходят выставки. Кто-то пробует себя в творчестве в первый раз. Недавно так открыла для себя художницу Юлию Матвееву, которая начала заниматься творчеством, причём не проявляла особой активности, но в итоге создала из подручных материалов такое произведение искусства, инсталляцию «Эволюция касатиков», которое не раздумывая ни секунды поместили на выставку.

– Остаётся время писать картины?

– Конечно же, нет (смеётся). Пока нет, но, надеюсь, я к ним ещё вернусь.

Вероника ТУТЕНКО
Фото из личного архива героини