Бессмертный полк «Курской правды»

«Бессмертный полк» – уникальная акция, ставшая по-настоящему народной. Каждый год 9 Мая миллионы людей по всей России выходили на улицы с портретами своих родственников, участвовавших в Великой Отечественной войне. Пандемия коронавируса нарушила эту традицию: в 2020 и 2021 годах шествия переведены в онлайн-формат. Накануне Дня Победы сотрудники «Курской правды» делятся воспоминаниями о своих дедах на страницах газеты. Все эти люди – рядовые участники войны, без которых Победа была бы невозможна.

38-летний «батя»

Николай Фёдорович Афанасьев, лётчик
Рассказывает главный редактор «КП» Сергей Афанасьев:
– Мой дед был лётчиком-асом ещё довоенной школы. Начало Великой Отечественной войны он встретил на Дальнем Востоке. Его часть прикрывала границу с Японией. Все понимали, что войска здесь нужны, чтобы враг не нанёс удар в спину. Но дед один за другим писал рапорты с просьбой отправить его на фронт.
В 1943 году очередной рапорт был удовлетворён. Но, учитывая огромный лётный опыт, майора Афанасьева назначили инструктором по технике пилотирования 6-й гвардейской Таганрогской авиадивизии. Его задачей было «ставить на крыло» молодых пилотов, прибывавших на фронт после лётных училищ. Ребятам, которым едва исполнилось 20, 38-летний офицер казался настоящим стариком – «батей»…
В мирное время он рассказал, как обливалось кровью сердце при виде совсем зелёных юнцов, от силы с парой десятков часов самостоятельных полётов, которым завтра предстояло идти в бой и погибать. Впрочем, он и сам совершал боевые вылеты. Так что дед уж точно не был «тыловым теоретиком».
Николай Фёдорович подготовил 35 молодых лётчиков и 30 воздушных стрелков-радистов – членов экипажей фронтовых бомбардировщиков. Его награды – орден Красной Звезды, медали «За взятие Кёнигсберга» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
А потом военным лётчиком стал его сын – мой отец Владимир Николаевич Афанасьев. Срочную службу в морской авиации проходил и я. Любовь к небу – это у нас наследственное.

Боец «дикой» дивизии

Иван Павлович Тимонов, кавалерист
Рассказывает заместитель главного редактора «КП» Оксана Шевченко:
– Мой дед Иван Тимонов родился в деревне Головановке Черемисиновского района. В 1942 году его, крестьянина, умеющего обращаться с лошадьми, отправили с пополнением в обескровленную Башкирскую кавалерийскую дивизию.
Понятно, что Великая Отечественная была «войной моторов». Но эта кавалерийская дивизия, прозванная фашистами «дикой», наводила ужас на врага лихостью башкирских джигитов. Всадники на мохнатых лошадях налетали на неприятеля как чёрная туча. Немцы пытались даже среди местных жителей пустить слух, что это дикие племена, которые рубят головы всем подряд.
Во время наступательных операций конники шли с танковыми частями, никто их с саблями наголо против танков в бой не посылал. Под дедушкой было убито три лошади, сколько было ранено, он не помнит. Но он прошёл всю войну без единой царапины. Говорил, что Господь уберёг: дома ждали жена и маленький сын – мой отец.
На какое-то время дедушку, 32-летнего бойца, приставили ординарцем к командиру – отчаянному башкиру. Кавалерийский корпус проводил непрерывные налёты на склады боеприпасов, продовольствия, хранилища горючего, поджигал и взрывал их. В тылу врага конники пускали под откос эшелоны противника.
В ходе одной из таких вылазок лошади увязли по брюхо в снежном овраге, выбились из сил. Пришлось спешиться, ухватиться за гриву, выбираться под огнём по дну оврага. Зимой темнеет быстро, началась метель. Все ориентиры исчезли. Как вернуться к своим? Дед предложил положиться на чутьё лошадей – животные нашли дорогу в часть.
В свою деревню солдат вернулся только в ноябре 1945 года. Из Берлина эшелоном часть перебросили на восток, до иранской границы. И только потом отправили домой. Всю жизнь дед проработал в родном колхозе. Вырастили с бабушкой пятерых детей. Много работали, жили трудно, как все. Умер дедушка в возрасте 97 лет, сохранив до последних дней ясность ума и жадный интерес к жизни. Часто повторял: «Белый свет – он ненаглядный!»

У Рейхстага с поварёшкой

Филипп Дормидонтович Горох, пехотинец
Рассказывает корреспондент «КП» Вероника Тутенко:
– Мой прадед пас коров на лугу, когда ему вручили повестку в армию. Он был мирным сельским жителем, которому волею судьбы пришлось оторваться от своих любимых лошадей и дойти с нашими войсками до самого Берлина.
Впервые его контузило в бою под Москвой, но впереди ещё были Кёнигсберг, Будапешт и Берлин… На одном из фото Филипп запечатлён у Рейхстага с половником в руке. Победители раздавали еду побеждённым берлинцам – голодным, оборванным и жалким.

Отомстил за концлагерь

Фёдор Денисович Миронов, командир стрелкового отделения
Рассказывает корреспондент «КП» Маргарита Миронова:
– Мой прадед Фёдор Денисович Миронов родился в 1926 году в деревне Чернево Брянской области. Летом 1943 года, когда пришли немцы, 17-летний Фёдор попал в концлагерь. Быт таких лагерей хорошо известен по многочисленным воспоминаниям выживших: люди умирали от голода, холода и болезней. Многих расстреливали без особой причины.
Парню повезло. Когда Красная Армия освободила город, мать и сестра нашли мальчишку истощённым, грязным, но живым. В армию прадеда призвали в декабре того же года. Служил на 1-м Белорусском фронте. Первое ранение получил при освобождении Варшавы, во время форсирования реки Вислы.
«Деда ранили в плечо. После этого он некоторое время лежал в госпитале, – вспоминает мой отец. – После лечения вернулся в часть. В бой рвался пуще прежнего! Наверное, очень хотел отомстить за то, что пережил в концлагере…»
Фёдора Миронова назначили командиром стрелкового отделения. В одном из боёв он застрелил пятерых немецких солдат, за что получил медаль «За отвагу». Затем, весной 1945 года, был штурм оборонительных укреплений на
Зееловских высотах в Германии. Там прадед получил второе ранение – на этот раз пострадало бедро. Победу он встретил в госпитале.
После войны прадед остался в армии. Служил в Германии. Демобилизовался сержантом лишь в 1949 году. Тогда и вернулся на Родину, где его ждала семья. С супругой Марией Владимировной они воспитали шестерых детей.

Похороненный заживо
Николай Игнатьевич Машкин, пулемётчик
Рассказывает корреспондент газеты «Молодая гвардия» Анна Ельникова:
– Николай Машкин – мой прадед. Он родился в 1923 году в деревне Косторной Большесолдатского района. В марте 1943-го его призвали в ряды Советской армии. Служил в гвардейской стрелковой дивизии, участвовал в уничтожении брестской группировки фашистов.
Однажды его часть вошла в белорусскую деревню, оставленную немцами. Солдаты удивились, не встретив там ни души. Оказалось, каратели убили всех жителей и сбросили их тела в колодцы с водой. А для наступающих советских солдат установили мины-ловушки.
Николай через окно пустого дома увидел оставленную на столе еду: большой кусок сала и буханку хлеба. Уже взялся за ручку двери, но его успел остановить товарищ. Дом был заминирован и спустя несколько секунд взорвался.
Прадед упоминал и о том, как вблизи него разорвался бризантный снаряд: его сильно ранило и полностью засыпало землёй. На поверхности осталась только правая рука. И тут судьба снова уберегла: солдаты, собирающие раненых и убитых, заметили руку и спасли его. Однако после этого случая он почти ничего не слышал – контузило.
«Лежишь зимой ночью на голой земле, в ледышку превращаешься и не знаешь, будет у тебя завтрашний день или сегодня последний. Потихоньку за родных помолишься и засыпаешь», – вспоминал прадед.
В звании рядового пулемётчик Николай Машкин прошёл путь от Курска до Берлина. За взятие в плен немецкого обер-лейтенанта был награждён медалью «За отвагу». Также удостоен ордена Красной Звезды, медалей «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», ордена Отечественной войны II степени.

«Иконку отдай брату»
Павел Борисович Киряев, пехотинец
Воспоминаниями делится корреспондент «КП» Борис Киряев:
– Красноармеец Павел Борисович Киряев – старший брат моего отца. Погиб в 1944 году в бою за освобождение белорусского села. Там же похоронен в братской могиле. На единственной прижизненной фотографии моего дяди, сохранившейся в семье, запечатлён неулыбчивый молодой человек, скорее всего, выпускник восьмилетней школы.
Он очень хотел учиться дальше, но не получилось. Война, оккупация области и почти двухлетняя «игра в прятки» с немецко-фашистскими захватчиками. От них вместе с отцом укрывался в кустистой пойме реки Млодать Медвенского района.
В 1943-м оба были призваны в Красную Армию. Как рассказывала бабушка Агафья Максимовна Прохорова, «страшно были злы на немца и хотели поквитаться». Муж-сапёр вернулся с войны без ноги. Сын, сражавшийся за освобождение Белоруссии, не вернулся вовсе.
Бабушка очень хорошо запомнила встречу с сыном, которая стала последней. Она собрала в котомку свежеиспечённый хлеб из муки пополам с отрубями, шмат сала, нательную иконку Николая Чудотворца и отправилась пешком под город Ливны, что в Орловской области, где сын обучался военной специальности в запасном полку.
В пяти километрах от места дислокации полка её поразила одна деталь – полное отсутствие травы, только голая чёрная земля со следами солдатских сапог. Спросила дежурного солдатика на КПП. «Да мы всю траву уже съели вместе с корешками», – пояснил он.
Взглянув на осунувшееся лицо сына, поняла, что не напрасно тащила на себе за сотни вёрст нехитрую деревенскую снедь. Пока обменивались новостями, Павел съел кусочек домашнего каравая с ломтиком сала, оставшиеся продукты сложил в свой вещевой мешок.
«Ребятам в роту отнесу, – пояснил он. – Не возражаешь? У нас пока тут не фронтовой паёк, немножко оголодали».
От нательной иконки Павел отказался.
«Брату Мишке отдай. Ему скоро меня догонять придётся», – сказал он на прощание.
Мишка – это мой отец Михаил Борисович. Иконка ему действительно пригодилась. Но это совсем другая история.

Солдат и подпольщица
Алексей Николаевич Фомиченко, пехотинец
Зинаида Семёновна Пронина, партизанка
Вспоминает корреспондент «КП» Елена Гамова:
– В 1941 году дедушке Алексею Николаевичу Фомиченко был 21 год. Когда началась война, он служил в Белоруссии. 22 июня застало его на станции Бережань.
«Мы вышли на построение – было воскресенье, – вспоминал дед первый день войны. – Вдруг в небе самолёты с крестами. Решили: учения. Никто не подумал, что это война, ведь был подписан пакт о ненападении. И тут самолёты начали бить по нам прицельно. Мы сразу попали в окружение, добирались к своим. Чтобы скрыться, приходилось целыми днями сидеть в болоте».
Дедушке удалось прорваться к своим. Он воевал на фронте, попал в плен, дважды бежал. Выжил и после того, как военнопленных освободили союзники, ещё два года служил в армии, возвращал оборудование, которое фашисты вывезли из страны. Только в 1947 году вернулся в родной Курск.
Бабушка Зинаида Семёновна Пронина в годы войны была совсем юной. Когда её родное село Соколье Тимского района оккупировали фашисты, ей было всего 15. Во время оккупации девочка помогала партизанам.
После войны бабушка и дедушка встретились случайно. Бабушка приехала в Курск к родственникам. Здесь и познакомилась с дедом. Они полюбили друг друга. В 1948 году у них родилась дочь Тамара – моя мама. А когда родился сын, бабушка назвала его Алёшей, в честь погибшего на войне брата.

Сняли с поезда на фронт
Дмитрий Семёнович Ласточкин, пехотинец
Алексей Пантелеевич Беспалов, командир отделения связи
Рассказывает корреспондент «КП» Татьяна Ласточкина:
– Мой дед по папиной линии Дмитрий Семёнович Ласточкин к началу Великой Отечественной войны окончил с отличием военное училище. Его оставили в Хабаровском пехотном училище готовить офицерский состав для фронта, но он решил, что больше пользы принесёт на передовой, и вместе с женой сел на поезд, направлявшийся на запад страны.
Их сняли с поезда почти в момент отправления – за такую самоволку деду досталось от начальства. Пришлось забыть о фронте и ковать Победу в тылу, вкладывая все свои силы в подготовку мальчишек-лейтенантов. Первый выпуск, подготовленный дедом, почти полностью погиб под Москвой.
Дмитрий Семёнович вышел на пенсию в звании полковника, и орденская планка у него была весьма внушительная. За что вручались награды, дед не рассказывал: как настоящий кадровый офицер, он считал неуместным распространяться об этом. Кое-какую информацию мне удалось найти несколько лет назад на сайте «Память народа». Правда, многие документы до сих пор хранятся под грифом «секретно». Я так и не знаю, за что в 1950 году ему была вручена медаль «За боевые заслуги», а в 1954 году орден Красной Звезды…
Мамин отец Алексей Пантелеевич Беспалов в 1941-м ушёл на фронт, прошёл всю Великую Отечественную и вернулся домой после контузии в Венгрии. Его родной брат Василий Беспалов во время войны был шофёром у знаменитой певицы Лидии Руслановой, возил её по передовым и госпиталям, где она давала концерты.
Дед не любил рассказывать о войне: мама говорила, что для него это была больная тема. Уже после его смерти я начала собирать информацию о том, где он воевал. Победу дед встретил в звании старшего сержанта, был командиром отделения связи. Медаль «За боевые заслуги» получил за то, что «в бою 26 ноября 1942 года под градом пуль и осколков проложил связь с пехотой и семь раз восстанавливал её при порывах линии».
В октябре 1944 года при прорыве обороны на реке Дриссе в течение боя обеспечивал бесперебойную связь с артиллерийской батареей, которая давала огневую поддержку наступающей пехоте. За это в апреле 1945-го дед был награждён орденом Отечественной войны II степени, но получил его только спустя 40 лет – в 1985 году.

«На войне очень страшно»
Александр Иванович Мурыкин, фронтовой водитель
Рассказывает редактор отдела информации Дарья Мурыкина:
– Своего прадеда Александра Ивановича Мурыкина я совсем не знала. Он ушёл из жизни за два года до моего рождения. То немногое, что он рассказывал о войне, правнукам передала его дочь Алла Александровна.
Александр Иванович родился в 1910 году в Орле в большой семье. В 1941-м троих братьев, включая и прадеда, призвали на фронт. Уходя на войну, он оставил дома жену и ребёнка.
Почти четыре года красноармеец Александр Мурыкин колесил по дорогам войны, перевозя боеприпасы, спасая раненых, прошёл Румынию, Венгрию, Германию. За баранкой полуторки участвовал в освобождении родного города и дошёл до Берлина.
Однажды машина прадеда подорвалась на мине. Вместе с искорёженным железом его присыпало землёй. Никто уже и не знает, в каком городе это случилось и долго ли прадед тогда пролежал. Спустя время его нашли, долго отхаживали и спасли. Забыть те страшные дни не давали осколки, которые так и остались у него в голове.
В мае 1944-го Александра Ивановича назначили водителем эвакогоспиталя. «За время работы перевёз 1109 раненых, произвёл текущий ремонт трёх автомашин, сэкономил 228 кг горючего», – говорится в наградном листе к медали «За боевые заслуги». Эту и другие награды потом украли, оставив фронтовику удостоверения и медали к юбилейным датам.
Вернувшись с войны, прадед продолжал трудиться в железнодорожной больнице автомехаником, помогал детям строить жильё и ходил на рыбалку.
«Папа всегда был весёлым и добрым, но немногословным, когда речь заходила о войне, – рассказала моя бабушка Алла. – Слишком многое пережил, были ранения, контузия. Помню, как-то спросила у него: «Пап, а страшно было?» – «Доченька, если кто скажет тебе, что не страшно на войне, – не верь. Там очень страшно. Несколько раз почти погибал, машины разворачивало, рядом только пули и погибель».

В шаге от смерти
Виктор Владимирович Воробьёв, ребёнок войны
Рассказывает редактор сайта «КП» Елена Воробьёва:
– 2 ноября 1941 года начались бои за Курск. Город обороняла не только Красная Армия, но и народное ополчение. В то время моему деду Виктору Воробьёву было 10 лет. С компанией ребят постарше он отправился туда, откуда раздавалась стрельба.
Один из боёв шёл на перекрёстке улиц Выгонной (нынешняя 50 лет Октября) и Дзержинского. В те годы на месте завода «Маяк» (между остановками «Колос» и «Ул. Большевиков») находился ипподром. В 1941-м его деревянные трибуны и беседки пошли на слом. Из них сооружали заграждение на перекрёстке.
Немцев ждали со стороны улицы Энгельса, но они появились с улицы Асеева. Бои шли несколько часов, и в конце концов баррикады были разбиты. Кто-то погиб, а выживших немцы заставили разбирать заграждение, чтобы освободить проезд.
Начало смеркаться, пора было расходиться по домам. В этот момент один из немецких солдат, следивший за разбором баррикад, увидел пацанов. Те находились всего метрах в 50 от него. И неожиданно старший из компании ребят схватил доску, имитируя оружие, прицелился и с криками «Пах-пах-пах!» изобразил стрельбу в сторону врага. Солдат ответил автоматной очередью.
Мальчишки бросились врассыпную. Убежать смогли все, кроме одного пацана. Того настигли пули. Солдат подошёл к телу убитого мальчика и попытался выяснить у окружающих, откуда он. Говорят, немцу удалось встретиться с родителями погибшего. Чем закончилась эта встреча, никто не знает.